Еще Платон в своей социальной философии высказал и обосновал мысль о взаимозависимости типа общества и духовных качеств тех людей, которые это общество составляют. С его точки зрения, в идеальном государстве и люди должны быть соответствующие, демократический тип организации общества проявляет себя в том числе и в характере и привычках граждан, и так далее. В ходе развития европейской социальной философии мысль о таком соответствии фигурировала постоянно, но в данной статье будет обращено внимание на то, как этот вопрос решался у Гегеля. Он был видным социальным теоретиком, и проблема соответствия между духовным развитием человека и развитием гражданского общества им хорошо осознавалась.
Для Гегеля вопрос о действительности свободы состоял, прежде всего, в том, каким образом совмещается ее всеобщие и индивидуальные моменты. Человек по своей родовой природе является разумным существом. Но каждый конечный индивид имеет собственное для-себя-бытие и в силу этого он, в определенной степени, обособлен и, значит, зол. Следовательно, в этом моменте он не является всеобщим, а, значит, и разумным. Соответственно, возникает вопрос о том, каким образом совмещается всеобщий и индивидуальный моменты свободы в человеке.
[441]
Ясно, что понимание зла как чего-то отрицательного базируется на понимании характера отрицания вообще. В гегелевском понимании категории отрицания как таковой можно выделить ряд моментов. Можно сказать, что отрицание всегда является определенным. Конечный, определенный предмет может отрицаться только другим конечным. Причем определенность отрицания содержится, прежде всего, в самом этом конечном наличном бытии, как его непосредственная «сущностная» определенность. Поскольку она является непосредственной, то она внутренняя — качество и это внутреннее может стать явным, лишь соотносясь со своим другим. Отрицание «существует» в двух объектах одновременно как способ, форма их отношения. Тем самым оно есть отрицание отрицания. «Негативное во многих, — говорит Гегель, — есть отношение каждого через самого себя к другому» 1.
Таким образом, наряду с негативным моментом в отрицании отрицания, поскольку оно представляет собой двойное отрицание, закладывается и положительное. В отрицании отрицания конечное начинает соотноситься с самим собою как с бесконечным (имеющее бесконечность внутри себя), снимает (т. е. сохраняет в виде момента) отношение к внешнему ему другому (бытие-для-другого) и выступает как соотносящееся с самим собою бытие — «для-себя-бытие». Тем самым в категории для-себя-бытия выявлен переход реального, конечного — в идеальное, бесконечное. Если этот общий тезис применить к сфере социального, то можно говорить о переходе индивидуального в общественное.
Кроме того, подчеркнем важную для гегелевской концепции свободы мысль о том, что идеальное не может быть существовать без реального, и наоборот. В принципе отрицания отрицания им выявляется механизм необходимого взаимоперехода реального и идеального действительного и возможного моментов сущего, в том числе и человеческой свободы. Это выявление становится понятным через рассмотрение двойного движения реального [442] (конечного) к идеальному (бесконечному) и наоборот. Тем самым индивидуальные и социальные моменты человека существуют в их взаимном переходе. Таким образом, можно сказать, что действительная свобода для Гегеля — это единство внутреннего и внешнего. С одной стороны — это свободная субъективность, а с другой — ее действительное существование в системе человеческих отношений.
Гегель, сообразуясь с традицией, идущей еще из античности, считает необходимым выделить три формы социальной общности: семью, гражданское общество и государство. В соответствии с целями данной статьи основное внимание будет уделено истолкованию гегелевской концепции гражданского общества, вместе с тем, его мысли относительно семьи и государства также очень интересны и, безусловно, заслуживают внимания.
Хотя все три формы необходимы как моменты ее понятия, гражданское общество в развитом виде характерно для современного мира, также как и моральное право субъективной свободы, присуще новому времени. Субъективная свобода человека, согласно гегелевской мысли, развивается с развитием городов и промышленности. Люди, составляющие промышленное сословие, не могут жить в рамках только традиции. Гегель подчеркивает: «Индивидуум в промышленном сословии должен надеяться на себя, и это чувство своего достоинства теснейшим образом связано с требованием правопорядка. Чувство свободы и порядка возникло главным образом в городах. Первому [земледельческому — А. Т.] сословию, напротив, приходится мало самому думать; добываемое им есть дар чужого, природы: это чувство зависимости у него на первом плане, и с этим чувством у него связывается готовность терпеть от людей все, что бы ни случилось; первое сословие, поэтому больше склонно к подчинению, а второе — к свободе» 2. Надо уточнить, что Гегель, конечно, не был сторонником экономического детерминизма: для него, скорее, характерно понимание развития общества как органического процесса.
[443]
Гражданское общество, по Гегелю, имеет два основных принципа. Первый принцип — это особенная личность, ориентированная на полезность. Но, поскольку эта личность является особенной, ее жизнедеятельность опосредствована ее отношениями с кругом других особенных личностей. И в этом круге действительного опосредствования субъективное воление переходит в действительную социальность. В социологии М. Вебера такого рода соотнесение внутреннего и внешнего в личности определено как целерациональная ориентация. Следует заметить, что именно целерациональная позиция личности делает возможной функционирование гражданского общества. Почему? Прежде всего, потому, что, как показал И.-Г. Фихте, необходима замкнутость, рефлексивные обратные связи. Если они отсутствуют у индивидов, то вся система не будет работать. Принцип полезности реализуется в системе потребностей. Система потребностей представляет собой базисный элемент гражданского общества. Такого рода подход требует от Гегеля трактовки человека и как природного, и как социального существа. Тем самым в его «Философии права» появляются антропологические мотивы. Человек — это живое существо, которое, в отличие от животного, имеет бесконечное разнообразие потребностей. Иначе говоря, человек — это универсальное живое существо, универсальное животное, ориентированное на реализацию принципа полезности. Если человек не исходит в своей деятельности из целерационального принципа полезности, то тогда система отношений гражданского общества не может оформиться.
Следует обратить внимание на то, что в «Феноменологии духа», при рассмотрении в себе и для себя реальной индивидуальности, Гегель характеризует первый момент ее реального становления как «духовное животное царство». Такого рода характеристика связана с тем, что базисным началом реализации является природная определенность индивидуума, т. е., по сути, чисто антропологические характеристики, такие как способности, талант, характер, причем данные антропологические особенности играют существенную роль. Гегель пишет: «Эту специфическую окраску духа следует рассматривать как единственное содержание самой цели и как [444] единственную реальность. Если бы сознание представляли себе выходящим за эти пределы и желающим претворить в действительность какое-то другое содержание, то его представляли бы как ничто, устремляющееся в ничто» 3. Наверное, с точки зрения Гегеля, Аристотель был прав, когда называл человека общественным животным.
Эти природные моменты снимаются бесконечным разнообразием потребностей, так как бесконечное разнообразие потребностей имеет два следствия. Первое состоит в том, что, именно разнообразие потребностей заключает в себе задержку страстей, т. е. природного начала в человеке, поскольку тем самым уменьшается сила реализации какой-то одной потребности. Второе, более важное следствие, состоит в том, что благодаря разнообразию потребностей и средств их удовлетворения возникает система взаимозависимости индивидуумов. В этой системе происходит их социализация. Гегель подчеркивает: «В этой зависимости и взаимности труда и удовлетворения потребностей субъективное себялюбие превращается в содействие удовлетворению потребностей всех других, — переходит как диалектическое движение в опосредствование особенного всеобщим, так что, когда каждый сам для себя приобретает, производит и потребляет, он вместе с тем именно этим приобретает и производит для потребления других» 4. Таким образом, частное превращается в общественное.
Важно обратить внимание на то, что система потребностей и средств их удовлетворения необходимым образом связана с образованностью людей. Человек как биологическое существо может довольствоваться очень немногим. Только через освоение определенных знаний и ценностей он становится универсальным существом, снявшим свою непосредственную природность. Такой человек и сам в своем для-себя бытии имеет разумную определенность, и в отношении других людей действует в соответствии с определенным социальным стандартом.
[445]
Следует обратить внимание на то, что гражданское общество не может «покрыть» все пространство социальных отношений: народ как духовное целое осознает себя в государстве. Вместе с тем, государство не должно подменять гражданское общество. Гегель отмечает: «Если первым базисом государства является семья, то сословия суть его второй базис. Последний важен потому, что частные лица, хотя они и самолюбивы, все же вынуждены обращаться к другим. Здесь, следовательно, тот корень, посредством которого себялюбие связывается с всеобщим, с государством, и последнее должно заботится о том, чтобы эта связь была основательной и прочной» 5.
Данная мысль крайне актуальна для нашего нынешнего положения. Ее можно прокомментировать следующим образом: главное, что требуется — это, по возможности, строгое разграничение частного и общего интересов. Частный интерес, потребности людей как индивидуумов могут реализовываться через взаимодействие частных лиц, тогда содержащееся в нем субъективное себялюбие пойдет на пользу всем.
Иногда Гегеля упрекают за то, что он считает права и свободы отдельного человека вторичными по отношению к интересам государства, и усматривают у него тоталитаризм. Однако Гегель видит, что направление развития мирового духа ведет к становлению личной свободы, и при этом очень актуально звучит его мысль, что «Необычная сила и глубина современного государства состоит в том, что оно дает принципу субъективности сполна развиться в самостоятельную крайность личной особенности и вместе с тем возвращает его обратно в субстанциональное единство и, таким образом, в нем сохраняется последнее» 6. По мысли Гегеля, государство, в котором субъективные цели людей не удовлетворены, стоит на слабых ногах. Вместе с тем, в хорошо организованном государстве реализуется не субъективный произвол индивидуума, а его разумная свобода.
[446]
В настоящее время трансформация социальных отношений в России идет полным ходом. В попытках социального управления этими процессами требуется учитывать как собственные особенности, так и опыт других стран. Гегель и вся немецкая классическая философия глубоко осмыслили опыт становления промышленно-урбанистической цивилизации, как в Германии, так и в других странах Западной Европы. Работы философов этой школы показывают, каким образом индивидуальная свобода сопрягается с социальной ответственностью в системе общественных отношений, которые получили свою действительность в гражданском обществе и государствах в Новое время. Пренебрегать таким ценным и актуальным для нас социальным анализом было бы крайне неблагоразумно.
Добавить комментарий