1. Одной из основных составляющих идеологического наследия советского тоталитаризма является социологизаторская традиция, состоящая в стремлении трактовать и объяснять все явления человеческого мира как имеющие социальное происхождение и объяснение: социальны по своей природе пороки и добродетели, представления о прекрасном и безобразном, личность есть социальный индивид, а семья — социальный институт. Логической основой социологизаторства является исходное необоснованное отождествление человеческого и социального. Человеческий мир, специфически человеческое бытие, складывается из ряда форм, которые взаимопредполагают, взаимообусловливают друг друга и не находятся в отношении субординации. К ним относятся индивидуальное, семейное, социальное и духовное бытие.
2. На первых этапах становления человеческого мира социальное и семейное не различаются, общество и семья совпадают. Историческое формирование семьи как отдельного, особого института и означает как раз ее отделение, обособление от общества, выделение в самостоятельную, отличную от социальной, форму бытия. Обособление от общества, противостояние, оппозиция ему является исходной, конституирующей характеристикой семьи.
4. Более того, именно обособление и составляет исходную и наиболее общую сущность семьи. Внешним выражением появления семьи является возникновение дома. Семья закрывается от общества в доме. Стены отгораживают семью от общества. В отношении общества семья выступает как закрытая реальность. С возникновением семьи в человеческом индивиде происходит разделение открытой и закрытой от общества сторон. Внутри семьи он открыт теми сторонами, которые закрыты в нем от общества.
5. Разделение семейного и социального означает конституирование как самостоятельных микро и макросоциальных связей. В макросоциальных связях человек обезличивается, утрачивает свою индивидуальность. В макросоциальные связи он вступает как безымянный элемент социального механизма. В отличие от этого в семье он выступает как цельная личность, как индивидуальность.
6. В некоторых этнографически исследованиях акцентируется наличие непосредственной эмоциональной связи, непосредственного эмоционального сопереживания между членами примитивных социальных групп. Принцип «возлюби ближнего» там выступает как реальный фундамент общности. Непосредственная эмоциональная связь оказывается важнейшим скрепом, обусловливающим цельность группы. Однако с ростом и развитием человеческих общностей этот механизм показывает свою ограниченность. Единство большого человеческого целого обеспечивается, с одной стороны, как единство в духе, с другой стороны, как единство в безличной социальной связи, в развитом виде выступающей прежде всего как связь экономическая и юридическая. Христианское «возлюби ближнего» в смысле «возлюби каждого» оказывается утопией. Ницшеанское «возлюби дальнего» в сущности означает отношение к деперсонифицированному духу. И именно семья оказывается той формой бытия, в которой может сохраниться и удержаться «возлюби» как фундаментальный принцип межчеловеческих отношений. Семья, таким образом, формируется и существует на принципиальной иной основе, нежели социальное целое, семейные отношения в свей исходной сущности оппозиционны обезличивающим абстрактным формам социальной связи.
7. В социальном бытии происходит самоусреднение человека, его самоограничение. Человек загоняет себя, свою неповторимую индивидуальность в ту ровную и круглую стандартную форму, в какой его объективно только и может принять социальный механизм. Социальное бытие — самоограничивающее, самозажимающее. В противоположность этому семейное бытие есть бытие свободное. Социум — область необходимости. Семья — область свободы.
8. Социальный мир есть мир, готовый по отношению к человеку, мир, к которому он применяется как к данности. Семья есть мир, который человек строит сам. Семья, таким образом, есть сфера творческого бытия человека, причем не отвлеченно интеллектуального творчества, как, скажем, наука, а личностного, то есть наиболее цельного, наиболее полно выражающего человеческую сущность.
9. В сохранении, в поддержании существования человеческого мира роль семьи отнюдь не сводится к репродуктивной функции в ее чисто физиологическом выражении. Поскольку именно семья есть цельная человеческая связь, постольку она становится конечным критерием приемлемого или неприемлемого в человеческом поведении. Семья есть важнейший консервативный (то есть, сохраняющий!) институт. Вовлечение или отстранение личности по отношению к тем или иным социальным действиям проходит проверку критерием семьи. Семейное опосредование социального поведения есть сфера, к сожалению, почти не исследованная. Без такого опосредования человек способен на любые безумства, в том числе социальные, способен к действиям, направленным на то, чтобы перевернуть мир. Не случайно среди фанатиков и злых гениев революционизма во всех его формах слишком велика доля людей, не имевших нормальной семьи.
10. Семейному человеку всегда есть чего терять. Не случайно, обосновывая революционность пролетариата, основоположники марксизма доказывали и тезис о том, что у пролетария нет семьи.
11. Система социального устройства, не обеспечивающая условий нормального функционирования института семьи обречена, и конец ее может быть самым трагическим. В конфликте между формальным социальным целым, представляемым, в частности, государством, и семьей абсолютное большинство людей в полном соответствии с самой человеческой сущностью, выберет семью. Это нельзя не учитывать в практической политике.
Добавить комментарий