Страх не может родиться вне сферы символического, он имеет место только там, где действительность структурирована по принципу бинарных оппозиций, где появляется ценность. На уровне клетки, стремящейся всеми силами сохраниться, противостоять разрушению, страха еще нет. Для его появления необходимы зачатки сознания. Там, где появляется предпочтение, основанное на инстинкте, становится возможным зарождение элементарной формы страха, так появляется испуг. И только человеческая укоренённость в оппозициях, ценностях становится стартовой площадкой для дальнейшего развертывания и преобразования страха. Поэтому одной из психических защит от него является обесценивание ситуации, объекта, а для шизоидной личности — мира в целом.
Однако, несмотря на то, что в определенном смысле знак является условием рождения страха, последний всегда остается частично потусторонним, пограничным, недосягаемым для контроля. Обладая невероятной мощью, он оказывается причиной целого ряда преимущественно негативных последствий, как на личностном, так и на социальном уровнях. Это вынуждает культуру, становление которой во многом обусловлено стремлением преодолеть страх, искать способы приручения, контроля над ним.
Чтобы понять каким образом при этом действует культура, необходимо обратиться к сфере личностных механизмов взаимодействия со страхом. Угроза дестабилизации заставляет психику искать способы овладения им. Она стремится уничтожить страх или обезвредить обрамлением, используя возможности воображения, с целью создания приемлемых форм. Когда психика достаточно сильна, она сама может начать культивировать страх. Но иногда не она овладевает страхом, а он ею, в крайних формах это можно было бы назвать диктатурой страха. В зависимости от силы психики, определяющей тот или иной способ взаимодействия со страхом, формируются 3 типа поведения:
- основанное на подчинении
- на его преодолении, противостоянии
- а также на возможности наслаждения им, что провоцирует поиск опасностей.
Культура продолжает работу психики, стремясь подчинить страх, вписать его в структуры порядка. При этом ее деятельность неизбежно определяется наличием указанных типов человеческого поведения. Так формируются 3 стратегии взаимодействия со страхом.
1. Используя возможность и желание человека преодолеть страх, культура делает попытку его ликвидации. Он вытесняется за рамки официальных версий культуры. Сначала страх попадает в разряд пороков и подлежит осуждению, при этом культивируются различные формы бесстрашия. Позже он приобретает статус заболевания, или по крайней мере симптома [79] и становится предметом медицинской деятельности. В любом случае он подлежит искоренению.
Наряду с этим культура осуществляет проект построения «стерильного общества», направленный на изоляцию и уничтожение всех источников опасности. Но «искусственная среда обитания», а также попытки уничтожить страх, не могут избавить от натиска негативного, это лишь оттесняет его на задний план, выплески и провокации из которого проделывают бреши в тихом мире обывателя. Страх прорывается в форме диких кошмаров, преследующих по ночам, фобий, не поддающихся излечению. «Тепличные условия», блокирующие любую опасность, делают человека уязвимым, т. к. лишают его инъекций негативного, способных выработать к нему иммунитет. В чрезвычайной ситуации страх атакует систему, раскрывая ее иллюзорное благополучие. К тому же при достижении такого рода безопасности встает проблема оскудения духа.
2. Невозможность уничтожить страх, а также внутренняя потребность человека в нем, т. к. страх является эффективным интенсификатором жизни, порождает необходимость локализации страха. В условиях организации жизни на основе экономии и расчета, личности с наиболее ярко выраженной потребностью риска начинают представлять серьезную угрозу порядку. В связи с этим перед культурой встает задача найти приемлемые формы реализации инстинкта смерти. Так культура, стремящаяся вобрать в себя и упорядочить стихийное, вынуждена идти на компромисс и выделять, огораживать места для неизбежных проблесков неуемного. В рамках очерчивания мест пребывания интенсивностей, страх обретает свои прибежища. Мощным вместилищем страха является война. Однако, в процессе перехода от войны «лицом к лицу» к войне дальнодействия, происходит «распыление» страха. Более изощренными становятся способы, дающие возможность виртуально интенсифицировать действительность, компенсирующие эмоциональную ненасытность «безопасными стрессами», а в сущности лишающими страх его подлинности. Деятельность культуры оборачивается выхолащиванием чувств. Виртуализация точек напряжения делает страх контролируемым, но он начинает искать новые прибежища, не покушающиеся на его подлинность.
3. Способность психики модифицировать страх, а также сила воздействия последнего на личность и ее поведение, открывают широкие возможности эксплуатации страха. Культура вырабатывает механизмы, обеспечивающие его прочную связь с определенными представлениями. В результате чего образуются такие функциональные формы страха как стыд, совесть и т. д. Жизнь человека пронизывается безопасным, подконтрольным страхом, позволяющим к тому же создавать социально востребованного человека и управлять им. Кльтура трансформирует страх, что позволяет его использовать в конструктивных целях.
[80]
Таким образом, можно выделить 3 стратегии нейтрализации негативных воздействий страха: ликвидация, его локализация и модификация. Каждый из них берет начало в психической деятельности. Модификация страха с целью создания его приемлемых форм, оказывается наиболее эффективным способом воздействия на него. Она не только дает возможность предотвратить отрицательные последствия, но позволяет использовать его энергию для поддержания культуры.
Добавить комментарий