Представления о смерти и мифологема смерти у шумеров

[30]

До недавнего времени среди специалистов было распространено мнение, что в Шумере не создавалось произведений, излагавших мировоззренческие концепции, и что представления о законах бытия выражены в этиологических мифах (т.е. мифах о происхождении), а также в прологах-запевках литературным произведениям.

Однако составленную из ранее известных отдельных фрагментов большую шумерскую поэму «Гильгамеш, Энкиду, дерево хулуппу и подземный мир» (публикация израильского ученого Аарона Шафера 1963 г.), где говорится об устройстве небес, земли и законах подземного мира, смело можно назвать концептуальным произведением, содержащим шумерские представления о мироздании. Трехчастное деление поэмы эту концепцию подчеркивает.

Третья часть сказания не очень хорошо сохранилась, но ее компоновка, упоминание отдельных ситуаций показывает, что построение отнюдь не хаотично. В вопросах главного героя поэмы своему другу-слуге, спустившемуся в подземный мир, задержанному там, ибо он нарушил законы, и вернувшемуся тенью на короткое время для свидания с другом, явственно прослеживаются три темы:
[31]

1. Судьба людей, не имеющих потомства — тема продолжения рода человеческого.

2. Судьба людей, погибших насильственной смертью или от несчастного случая, т.е. не успевших к смерти подготовится — тема рока и в какой-то мере человеческой ответственности за жизнь и смерть.

3. Тема личной судьбы — она восстанавливается по вопросам, которые задает главный герой, но ответ на которые не сохранился.

По отдельным фразам можно догадываться и о представлениях о предсущестовании души — душа до рождения, а также и о связи души со своим физическим телом и о зависимости ее сохранения от характера смерти.

Другая концепция сквозит в мифологеме, выраженной шумерской формулой «за голову — голову». Она нигде не выражена прямолинейно. За исключением одного из мифов о нисхождении богини Инанны в подземное царство, но в скрытом виде присутствует в целом ряде шумерских и вавилонских сказаний. Ее следует понимать как некое сокровенное знание (а скорее, глубокую поэтическую интуицию) о законах равновесия «жизни-смерти» и именно поэтому она должна быть «раскрыта», угадана с помощью поэтической интуиции.

Богиня Инанна отправляется самовольно в «Страну без возврата» — в подземный мир к владычице его царице Эрешкигаль. Там по законам подземного мира ее проводят сквозь семь ворот, где поочередно снимают с нее какую-либо часть одеяния или украшение, и она предстает пред страшной владычицей совершенно нагой. Та взглядом превращает свою царственную сестру в труп и «труп подвесила на крюк». Спасенная богом Энки с помощью заклинаний, воды и травы жизни, принесенных в подземное царство волшебными существами, созданными богом Энки из «грязи из-под ногтей, крашеных красной краской», Инанна уже готова подняться на землю. Но тут семь судей подземного мира хватают ее со словами:

Богиня вынуждена искать себе замену и в сопровождении неумолимых демонов подземного мира идет по Шумеру, выбирая себе [32] жертву. Ею оказывается ее собственный супруг, пастух Думузи. В другом варианте демоны приходят в город Урук, где владычествует Инанна и требуют, чтобы она вернулась в подземный мир, говоря:

По-шумерски это звучит: «ки-гар-би-ше» — «в качестве замены», «на замену».

В чем смысл формулы «за голову — голову» (саг-аш-саг-ана), действующей с такой неумолимостью и непреложностью? Поэт не дает никакого ответа на наш вопрос. Можно предположить, что закон этот должен был действовать главным образом среди богов, ибо для смертных подземный мир, «кур», был «страной без возврата». Но значит, боги были в какой-то мере смертны, если не могли безнаказанно выйти из подземного царства. Обратимся к еще одному мифу, рассказывающему об уходе божества в подземный мир. В сказании о главном боге города Ниппура, одном из верховных шумерских богов Энлиле, отправляться туда приходится самому Энлилю — его изгоняют «боги, решающие судьбы», за нарушение ритуального запрета — он соблазнил юную Нинлиль. В чем дело, и тут не объясняется никак, мы можем только догадываться, что, возможно Нинлиль, которой он овладел против ее желания, еще не достигла брачного возраста (она говорит Энлилю: «Мои губы юны — целовать не умеют, мое лоно мало — соитья не знает»). Во всяком случае, Энлиль, «он же сам вершитель судеб» — покорно уходит. Но Нинлиль, которая уже носит во чреве младенца, будущего бога луны Нанну, следует за ним. Энлиль встречает на своем пути трех персонажей — привратника подземного мира, «человека реки подземного мира», перевозчика подземного мира. И тут начинают происходить загадочные события: каждому из персонажей Энлиль запрещает говорить, про которую он знает, что она за ним идет, где он, а затем поочередно соединяется с ней под видом этих трех персонажей. При этом он каждый раз произносит такую фразу: семя моего господина — к небу, семя мое — в землю пусть идет, семя мое за семя моего господина в землю пусть [33] идет».

Рождаются три бога, которые оказываются богами подземного мира. Смысл поведения Энлиля будет ясен, если вспомнить формулу «за голову-голову». Энлиль знает, что и он, и его жена Нинлиль (она станет его денной), и его первенец должны вернуться из «страны без возврата», вот он и оставляет вместо себя замену — три бога за троих.

В аккадских сказаниях одной из самых страшных и действенных угроз, произносимых Иштар (в аккадском мифе о нисхождении Иштар), а также царицей подземного мира Эрешкигаль (в мифе о Нергале и Эрешкигаль), являются слова «выпущу мертвых, живых поедающих, мертвых будет больше, чем живых (или наоборот живых будет больше, чем мертвых). Сама вариабельность этой формулы указывает на ее сущность — важно не то, что мертвые выйдут, важно и страшно, что какой-то группы будет меньше или больше, что нарушится некое равновесие. Вот откуда формула «за голову — голову»! Нигде в своих сказаниях шумерийцы не декларируют это свое представление о мире, оно вытекает из слов и событий, повествующих о связи мира верхнего с миром подземным.

В мифе о Нергале и Эрешкигаль, о котором мы можем думать, что, судя по шумерским именам героев, он шумерского происхождения, Нергал отправляется в подземный мир за оскорблением посланца царицы Эрешкигаль (о том, что он рожден Энлилем как один из будущих богов этого царства в только что рассмотренном мифе об Энлиле и Нинлиль, миф, естественно, не упоминает). Нергал, спустившись в подземный мир, покидает его, чтобы снова вернуться и уже остаться там навсегда, сделавшись супругом Эрешкигаль и владыкой подземного царства. Но что интересно — он уходит и приходит под разными именами. Пока он идет туда, он Нергал. Там, в подземном мире, он Эрра, и как Эрра он его покидает. То есть, уходя и возвращаясь, он выступает как бы в двух лицах, являясь, таким образом, заменой самого себя. Когда же он воцаряется в подземном мире, он уже окончательно Нергал. И этот миф пронизывает действие закона «за голову — голову». Таким образом, формула эта, подобно волшебному ключику, раскрывает значение мифа — без знания и понимания ее нам были бы неясны ни действия Энлиля, ни заклятья Иштар и Эрешкигаль. Причем обратите внимание, что в аккадской формуле уже лежит некоторое [34] разъяснение того, что в шумерской не раскрывается: «живых/мертвых будет больше» — уже трактовка. Эта формула по отношению к шумерской «саг-аш-саг-ана» сама является этиологическим мифом, т.е. объяснением, попыткой древнего автора раскрыть спрятанную в формуле мифологему. И именно эта рациональная интерпретация, вторичная по отношению к поэтическому образу шумерской фразы, звучавшей по первому восприятию так загадочно, проявляет нам мифологему, позволяет нам убедиться в реальности ее жизни и в нашей возможности вглядеться в ее живое воплощение.