Душа по природе - иудейка

Хулиганское и не менее бездоказательное утверждение об иудейской природе души является попыткой свести к одному знаменателю иудаизм и христианство, и предполагает рассмотрение души в качестве антропологического объекта.

Следует помнить, что заявление Тертуллиана явилось следствием определенного хода развития христианства. Хотя оно было дано в условиях полемики, оно до сих пор является апологетическим девизом христианства. Именно на его основе в дальнейшем происходило формирование антропологического, социального, апологетического учений Церкви.

Различие в антропологическом учении о человеческой сущности ведет к различиям в религиозных практиках. Христианство ставит человека в центр системы координат, где основной осью является вертикаль. Именно с ней соотносится перспектива человеческого существования. В этих условиях земная реальность является неактуальной. Этическое учение производит императив пренебрежения бытовой повседневностью. Христианство в своем трихотомическом учении оставляет душу в одиночестве. Душа — лишь посредник между телесностью человека и Богом. Все аскетические практики направлены на физиологию и предъявляют требования приоритета дисциплины тела. Иудаизм, напротив, включает повседневность в сакральное пространство. К бытовой повседневности предъявляется только одно требование — чистоты. Отсутствие жестких аскетических практик объясняется жесткой интеллектуальной дисциплиной. В иудаизме легализация своего религиозного статуса происходит посредством усвоения огромного корпуса священных текстов, что требует не только мнемонических усилий, но и филологической подготовки. Иудаизм тотально кодифицировал повседневность в ее бытовом плане. В этом можно убедиться, открыв любую книгу по иудаизму для начинающих, где на первых же страницах приводится перечень 39-ти «авот», рассуждения о запрете поливать молодые растения в юбилейный год и прочая шокирующая информация. Христианство же упорядочило прежде всего духовную реальность. Одиночество души в ее оторванности от телесности и земной реальности мнимое: развитый институт коммуникативных посредников связывает душу с Богом многоступенчатой иерархией и прямо-таки заключает ее в плен. Освященные артефакты, такие как иконы, мощи, водные источники, богослужебные предметы, наконец, храмовые здания и символическим образом организованное пространство, постоянно демонстрируют присутствие Бога в земной реальности и бытовой повседневности.

Иудаизм при разработанности посреднических ритуалов с жертвоприношениями (замененными впоследствии институтом молитвы) на поздних этапах отказывается от опосредующих элементов в сакральной коммуникации. С разрушением II Храма исчезает каста жрецов, иерархия; в качестве же сакрализованного артефакта остается лишь Тора. В раввинистическом иудаизме был изгнан даже Бог, о чем красноречиво свидетельствует талмудическая притча о двух спорящих рабби. В качестве доказательства своей правоты они призывают явления различных природных стихий, пока, наконец, один из рабби не апеллирует к Всевышнему, прося Того явить Свой глас с неба. Голос раздается. Тогда второй рабби возмущенно говорит Богу: «Ты дал нам Тору! Зачем ты вмешиваешься в наш спор?!». Изгнав Бога из земной реальности, иудаизм сделал неактуальным дискурс о смерти Бога. Т. о. сущность иудаизма можно обозначить как безразличие к Богу, человеку окружающему миру. Здесь можно говорить об иудейской духовной горизонтали, продвижение по которой совершается без существенных энергетических затрат и статусных различий. Отсутствие иерархии, развитого института земных и небесных посредников уравнивает всех иудеев перед лицом Бога.

К различиям также можно отнести степень свободы богословского творчества. Иудаизм в каждом поколении отвечает на вызов времени, предлагая разные интерпретации как сакральной, так и земной реальности. Христианство же, особенно в его ортодоксальном течении, веками живет канонизированными мнениями каких-нибудь авторитетов. Вся интеллектуальная деятельность сводится к эксплуатированию догматического наследия и апеллированию к прошлому, к истории, достижениям предков. Человек с христианской базой, начинающий знакомиться с иудаизмом, бывает шокирован пренебрежением к Моисеевым заповедям. Современный иудей для своего духовного совершенствования не считает должным посещать по субботам синагогу. Признается, что роль субботних собраний сведена к выполнению коммуникативных функций. Это прорыв по степени освобождения религиозного сознания, что доказывается существующим ритуалом покаяния, но производимого раз в год и в режиме самостоятельной исповеди.

Еще очень важная социологическая и культурная проблема: каким образом достигается интеграция в религиозное сообщество людей с разными интеллектуальными потребностями? Иудаизм предъявляет к адептам единый образовательный ценз: чтение Торы, желательно, на языке оригинала. Т. о. происходит интеллектуальная нивелировка членов общины. Различие происходит по степени владения материалом.

Христианство же, как можно судить на примере восточного направления, не ставит вопроса о необходимости для религиозного человека быть интеллигентом, и необязательности для интеллигента быть религиозным человеком.

Вопрос о религиозной принадлежности души в иудаизме не ставился прямо, но в иудаизме существует понятие о праведниках мира, т. е. людей, морально соответствующих этическому учению иудаизма, но не являющихся иудеями. В иудаизме существует практика усыновления иудаизму путем соблюдения семи заповедей, так называемых «ноевых». Развитое иудейское учение в его раввинистической форме содержит разработанный кодекс заповедей, которые делятся на позитивные и негативные количеством 613. Неевреям предписано лишь шесть негативных заповедей и одна позитивная.

Исследователь иудаизма Й. Телушкин в своей книге приводит правила соотношения между неевреями и еврейским этическим учением. Это — семь правил Ноя:

1. Не отвергай Б-га
   
2. Не богохульствуй
   
3. Не убивай
   
4. Не совершай инцеста, не блуди с животными, лицами своего пола, не прелюбодействуй.
   
5. Не укради
   
6. Не ешь мяса, отрезанного от живого животного
   
7. Создай суд для обеспечения выполнений шести предыдущих правил [Сенгедрин, 56а]
   

И далее Телушкин пишет:

Иудаизм считает каждого нееврея, который им следует, праведным человеком, которому обеспечено место в грядущем мире. Рамбам считал, что неевреи могут считаться праведными лишь, если они верят в Б-жественное происхождение этих предписаний, но это, по-видимому, его личная точка зрения, а не предписание Талмуда… Главная разница между правилами Ноаха и законами Торы в том, что Тора предписывает сотни позитивных действий. Например, неевреям запрещено красть, но они не обязаны давать милостыню бедным, как евреи.

Так как еврейское право предъявляет меньше требований к неевреям, многие мудрецы колебались в вопросе обращения неевреев в более жесткую религиозную систему Торы, считая, что лучше быть праведными неевреями, чем неправедными евреями. Семь правил Ноаха образуют стандарт, по которому евреи судят о морали нееврейского общества.

Иудаизм в своих императивах чистоты, святости и отделенности чистого от нечистого подразумевает существование всего универсума в горизонтальном плане: в этом смысле по отношению к неевреям считается необходимым применение особой стратегии, которая бы отводила им определенное место в иудейской системе координат. Горизонтализм сакральности позволяет иудаизму быть интегрированным во все значимые сферы, приспособляться в условиях любой реальности. Такая стратегия была задана Вавилонским пленом, когда в условиях отсутствия храма, имевшего существование благодаря императиву монолатрии, был введен институт молитвы в качестве замены жертвоприношений. Пафос возливаемой перед божеством крови или воскуряемых благовоний сменился пафосом вербализации определенных коммуникативных форм.

Горизонтальная и вертикальная системы координат по-разному соотносят человека с Богом. Горизонтализм иудаизма не персонифиницирует Бога в образе коммуникативных посредников или сакрализованных артефактов. В бытовой повседневности для евреев Бога символизирует Тора, изучение которой маркирует устремленность души к Богу. Отсутствие священных артефактов исключает ритуализм религии и феномены ритуалистических проступков. Иудею в качестве декларирования своей религиозности достаточно чтения молитв дома. Для многих современных израильтян ношение кипы куда более обязательно, нежели посещение синагоги в субботу.

Иудаизм, не актуализируя приоритета души над телом, эксплицитно подразумевает целостность человеческой природы, освященной иудейским религиозным учением.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что в различных религиозных учениях по-разному определяется понятие души, а также целостное состояние всей человеческой природы во всех контекстах (материальном, духовном, социальном, интеллектуальном и т.д.). Вследствие того, что христианская антропология подразумевает автономное существование духа, души и тела, с приоритетным вниманием именно к духовной стороне, представляется ясным расщепленное состояние человеческого естества при декларировании индивидом своей принадлежности к христианству, т. е. тому учению, которое обуславливает природу души прежде всего социальным контекстом, что не очевидно при более внимательном и углубленном исследовании.

Иудаизм и христианство идут к цели разными путями: иудаизм подчеркивает позитивную роль обустроенной бытовой повседневности для человеческой личности как потенциальной собеседницы Бога, христианство отрицает роль земного ради душевной жизни, четко при этом разграничивая земное-небесное в противоположность иудейскому разделению: сакральное-профанное и чистое-нечистое. Состояние чистоты (без акцентуации на трихотомическом делении человеческой природы) соединяет в себе векторы этических и эстетических усилий (императивов). Чистым необходимо быть для того, чтобы не осквернить ни Бога, ни ближнего. Именно в этом смысле можно трактовать заповедь r'eka kamoka («Возлюби ближнего своего как самого себя»). Требование прежде всего ритуальной чистоты — это и есть тотальное состояние святости всего еврейского сообщества. Христианская многоступенчатая иерархия святости подразумевает разные степени состояния святости, разную степень приближенности к Богу

Христианство заявляет об антропологической универсальности человечества. Иудаизм использует иной ход: он объединяет людей по этическому принципу — следованию моральным императивам.

И лишь на современном этапе экуменистическое движение открывает истину, что Бог содержится в каждом из людей, т. е. в каждой душе, или не содержится, если у человека нет идеи верховного существа.