Возможен ли кризис в повседневной жизни и в чем он выражается? Во-первых, рассматривая повседневность как реальность, которая творится Здесь-и-Сейчас в парадигме архе, в парадигме целостного гештальта, правомерно анализировать кризис как утрату данной реальности или исчерпанность парадигмы повседневности. Что мы имеем в виду, говоря об утрате реальности или исчерпанности парадигмы повседневности? Известно, что архе представляет собой ядро креативного мифа, согласно которому хаос — это некий источник креативности, некая первопотенция, в которой расплавлено все бытие. Хаос выступает одновременно и как смерть, и как лоно, в котором рождается жизнь. Жизнь выступает формой преодоления Хаоса. Структурируется в Космос. Хаос не исчезает. Не поглощается структурой космоса, он существует на периферии бытия в вечной угрозе гармонии космоса. В этом качестве хаос и выступает источником кризиса: хаос. Не желающий мириться с периферийностью, он опрокидывает структурированную гармонию, чем вызывает необходимость реструктуризации и реорганизации реальности. Мифы гласят, что существует и другой источник кризиса: кризис самого бытия, исчерпавшегося или убывающегося к концу цикла. И в том, и в другом случае формотворческую функцию на себя берет ритуал в качестве практической модели перводеяния. Происходит наполнение смысла, точнее, возобновление или, может быть, даже восстановление смысла. Мифология, выступая концептуальным механизмом поддержания символического универсума высшей сферы реальности, позволяет вновь структурировать гармоничный порядок в парадигме архе.
Во-вторых, кризис возможен в структуре социального взаимодействия повседневной жизни. Как известно, социальное взаимодействие в повседневности базируется на типизациях:
- Я воспринимаю Другого как тип;
- Я взаимодействую с ним в ситуации, которая сама по себе типична;
[133] - Взаимодействие осуществляется в ситуации лицом-к-лицу;
- Чем дальше типизации социального взаимодействия удалены от ситуации лицом-к-лицу, тем более они анонимны 1.
Кризис социального взаимодействия может выражаться в том, что Другой не будет восприниматься мною как тип, ситуация взаимодействия также утратит как для меня, так и для него специфику типизации, соответственно о ситуации лицом-к-лицу не может быть и речи. Все это приведет к возрастанию анонимности и к возобладанию аномии. Повседневности, утратившей основополагающее звено — типизации, грозит исчезнуть в небытие. Сюда же можно отнести кризис парадигмы «некоего как должно быть», т.е. утраты аксиологических значений данной сферы реальности. В качестве примеров можно привести: строительство нового дома, создание семьи, погружение в другую культуру. Эти варианты кризисного положения чреваты созданием или обретением нового смысла взамен отринутых или утраченных. В данном случае кризис выполняет катарсическую функцию и сопровождается процессами экстернализации и интернализации.
Думается, что для преодоления кризисного состояния повседневности достаточен свой собственный потенциал, то есть иными словами, она может черпать новые смыслы в пределах собственной сферы.
Так ли будет обстоять дело в состоянии катастрофы и угрожает ли катастрофа повседневности?
А. Хеллер рассматривает сферу повседневной жизни как кросс-сегмент общества, который образуется в результате увязывания социального a priori с генетическим. В этой сфере каждый из нас приобретает то, что впоследствии, в процессе дальнейшей социализации, выступает основанием персональной коммуникативной, когнитивной и имагинативной, творческой и эмоциональной возможностей. Значения данной сферы даются как самоочевидные и само собой разумеющееся. Присвоение этой сферы реальности позволяет индивиду научиться использовать язык в контексте «знать-что» и «знать–как». Сфера реальность в себе дает значения: [134] комплект правил, норм, знаков и контекстуального значения, но не дает значения в единственном числе — значение смысла жизни. Данное значение дает сфера «реальность для себя», представленная всеми видами повествования, мифологиями, визуальными репрезентациями.
Сфера «реальность в себе» и сфера «реальность для себя» очень важны для человеческой жизни, считает А. Хеллер. Сферу же социоэкономических и политических институтов — сферу «реальность-для-себя-и-в-себе», которая дифференцируется от предыдущих видов реальности и устанавливает свои собственные нормы и правила коммуникации, «всегда является паразитической» 2.
Институциональная сфера приобретает все большую значимость, а сфера «реальность в себе» утрачивает свое главенство в области социальной стратификации. Тем самым утрачивается сфера «восстановления человечности». Модель полной институционализации, полностью манипулируемый порядок, А. Хеллер называет моделью хаоса. Поглощение сферой «реальность-для-себя-и-в-себе» сферы «реальность в себе» может привести к изменению содержания значений, а это в свою очередь приведет к отсутствию иерархической организации. Более того, постоянное де-легитимизирование повседневных нормативных структур привело бы к полной потере значения. Поглощение сферы «реальность для себя» ведет к отрицательной диалектике, поскольку институциональная сфера способна учить, но не способна создавать смыслосодержащее значение.
Таким образом, «мы осознаем, что чем больше выделяется институциональная сфера, тем более развито правило системы и тем менее стабильными становятся условия жизни человека. В этой ситуации угроза менее отделена по сравнению с другими ситуациями. Напряжение в условиях жизни людей не уменьшается, меняется лишь его местоположение, точнее, оно переносится в другое место. Сейчас существует напряжение среди трех сфер. Каждая из этих сфер должна сохранить свое место для того, чтобы сохранить хрупкий баланс условий жизни человека.
Человеческое условие современности принадлежит повседневной жизни. Каждодневная жизнь должна быть направляема [135] начальной сферой реальности. Если эта реальность начнет «чахнуть», то человеческое условие полностью исчезнет. Человеческие существа не смогут специализироваться, не имея возможности получить первоначальный опыт в процессе повседневной коммуникации и общения. В современной версии человеческого существования, подобный опыт приобретается посредством прямого доступа к сфере «реальности для себя», к неинституциональным аспектам данной сферы.
Повседневная жизнь может подвергаться опасности, а человеческое условие — угрозе при современных условиях более чем когда-либо из-за хрупкого баланса между тремя сферами реальности, возникшего в результате ракообразного роста одной из них. Все еще существуют три комбинации сфер, которые могли бы внести стабильность в современные условия. По крайней мере, две из них могут соединить стабильность с большей открытостью, большим равенством и большей свободой, чем это когда-либо постулировалось ограниченными версиями первой модели. Если одна из этих комбинаций осуществится, то мы будем в начале, а не в конце новой эры» 3.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод: кризисное состояние повседневность способна преодолеть сама, избежать катастрофы она может только при наличии баланса между тремя сферами реальности — «реальность в себе», «реальность для себя» и «реальность-для-себя-и-в-себе».
Добавить комментарий