Проблема осмысления бытия человека еще в античную эпоху являлась первейшей, главнейшей проблемой философии, однако с особой остротой она стоит сегодня, в эпоху кризиса человека и культуры.
Наш интерес к этой проблеме обусловлен не только чисто теоретическими соображениями, но и практическими требованиями современности. Проблема бытия человека остро встает перед эпохой тогда, когда наступает время исторического перелома, переоценки ценностей, а их непосредственное переживание толкает нас к осмыслению происшедшего, существующего фактического положения.
Необходимость философского осмысления бытия человека обусловлена множеством фактических обстоятельств:
1. Это факт, что доминирующее положение среди мировых цивилизаций занимает западная цивилизация. Основным ориентиром развития человечества принято считать именно эту цивилизацию и в этот марафон включено и наше, грузинское общество. Возникают совершенно логические вопросы: что представляет, по своей сущности, западная цивилизация? На какие ценности она опирается? Куда мы идем? Каким будет смысл нашего бытия? и т. д.
[187]
Современная западная цивилизация, по своей сущности, основывается на рациональном упорядочении земной жизни. Земная жизнь подразумевает природную и социальную среду. Со своей стороны, совершенное упорядочение природной и социальной среды основывается на принципе максимального удовлетворения постоянно растущих витально-физиологических потребностей человека. Поскольку объектом удовлетворения потребностей являются вещи, то их производство и потребление приобретают универсальный характер. Основные средства производства и потребления вещей — это, с одной стороны, развитие производства (индустрии), научно-технический прогресс, с другой стороны — крайняя рационализация социальной среды. Первое — порождает культ науки и техники, а вторая — абсолютную социологизацию социальной жизни. Они объединяются в сциентистском мировоззрении.
Мировоззренческой основой западной цивилизации является сциентизм, сущностью которого является абсолютная универсализация науки и техники. Как результат имеем товарный фетишизм, вещь должна превратиться в товар, а товар основывается на конъюнктуре рынка. Рынок и торговля все превращают в меновую ценность, рынок формирует человека «рыночного типа» (Э. Фромм) и взаимоотношения людей принимают мещанскую, основанную на выгоде денежную форму бездушных товарных отношений. Истинные человеческие духовные (Geist), душевные сущностные силы (добро, прекрасное, истина и т. п.) подавляются и дают возможность безусловной реализации витально-физиологических сущностных сил.
Смысл бытия человека западной цивилизации состоит в комфортном обустройстве жизни, в максимальном удовлетворении материальных потребностей. Более того, закон социальной инерции несет человека к тому бессмысленному состоянию, в котором он желает «владеть» безгранично большим, чем необходимо для удовлетворения его максимально возросших потребностей. «Я должен иметь безгранично больше того, что мне необходимо», — такова сущность нравственного императива человека западной цивилизации. Гнусность вещей перекрыла, затемнила бытие человека, [188] сформировалась «этика квалитета» (А. Камю). Очевидно, что человек оторвался от своего истинного бытия. Его заменило псевдобытие, и существование человека противопоставлено его сущности. Все это проявилось в тотальном отчуждении, что совершенно отчетливо указывает на необходимость философского осмысления смысла человеческого бытия.
2. То, что мы живем в эпоху глобализации — факт. В содержании понятия «глобализация» в общем осмысливаются новые взаимоотношения людей, народов стран и регионов (Э. Гидденс). Эти новые взаимоотношения действительно подразумевают утверждение взаимоотношений, характерных для западной цивилизации, точнее их «американизацию», которая имеет целью универсализацию образа жизни. Это означает, что образование, вера, деятельность, мода, отдых, времяпрепровождение и т. д. будут основаны на стандартах и образцах западной цивилизации, означает утверждение общего образа жизни.
Очевидно, что в условиях утверждения единой, общей западной цивилизации человеческие отношения упрощаются, снимаются существующие барьеры. Уже не будет места различным традициям, привычкам, правилам, различающимся ценностным ориентациям вообще, и, в результате этого, облегчатся организация и управление экономикой, возрастет темп производства и производительность труда, уровень экономического развития, расширится пространственно-временной ареал человеческих контактов, станет возможным максимальное удовлетворение материальных потребностей и т. д. В этой тенденции, казалось бы, нет ничего неприемлемого, тем более когда она основывается на идее равноправия, отсутствия различия в личностных особенностях, однако утверждение неразличимости и всеобщей стандартизации, «западного» бытия означает аннулирование особенностей личностей, этнической, национальной культуры, превращая их в «серийные экземпляры» (З. Какабадзе), лишенные индивидуальности.
Современная глобализация требует утверждения в мире «порядка нового типа». Этот «новый тип» порядка является порядком американского типа, который требует уничтожения всех, кто не [189] вписывается в систему этого порядка (З. Бауман). В то время, как Гегель считал, что «достойно уничтожения все то, что неистинно и недуховно», идеология «нового порядка», основанная на постмодернистском мировоззрении, считает: должно быть уничтожено и все истинное и духовное, если они не соответствуют стандартам западной цивилизации. «Если кто-то не желает склонить голову перед ее преимуществами, то необходимо уже в зачатке уничтожить их национальное достоинство и совесть, за которые они держатся» (Дж. Сорос). Лопатой западной цивилизации нужно выкорчевать «сорняки национальной породы» (З. Бауман), мешающие утверждению «нового порядка». Глобализация ставит альтернативу «чужим»: или выродиться и быть уничтоженными, или подчиниться переменам и преобразиться. Под переменой и преображением подразумевается выведение человека «новой породы», гибрида, хорошо приспособленного к климату западной цивилизации. Выведение «гибрида новой породы» фактически означает формирование «нового этноса», этноса, свободного от национального психического строя, традиций, и вечных, устойчивых ценностей (истины, добра, прекрасного). Глобализация как «американизация» создает опасность функционированию национальных языков. Английский язык обретает всеобщую, универсальную функцию. Он формируется как всеобщий язык права человека на труд, занятости, коммуникации, взаимоотношений и т. д. Эта тенденция сегодня налицо. Национальные языки как главнейшее средство распространения и выражения национального бытия, теряют ценность и значение. Это, фактически, указывает на опасность гибели национальной культуры. Шпенглеровская формула начала ХХ века — «закат Европы» — сегодня, в начале ХХI века, превращается в «закат национальной культуры». Сегодня национальным культурам грозит опасность превращения в музейные экспонаты.
Постмодернистское мировоззрение характеризуется онтологическим нигилизмом, выражающимся в пренебрежении «всесилием разума (Geist)». Разум как творец и законодатель превращен постмодернизмом в интерпретаторский разум, что вызвало коренное изменение вектора интеллектуальной деятельности человека. [190] «Новый» интерпретаторский разум ищет основы истины не в метафизике, а здесь, во взаимоотношениях, диалоге, коммуникациях изменчивых индивидов, существующих сейчас. Постмодернистское сознание отрицает всеобщие ценности — истину, добро, прекрасное. Законы разума оно объявляет фикцией, метафизике противопоставляет иронию, трансцендентное заменяет имманентным, очевидность и определенность — неопределенностью, творчество — деконструкцией. Обесцениваются традиционные ценности, утверждается крайний релятивизм и неразборчивость. Регуляторами человеческих взаимоотношений объявляются лишь правовые нормы. Доброта как забота о других, в пренебрежении, и нравственным императивом человеческого поведения объявляется забота о себе. «Этика всеобщего» (Кант) — этика долга — уступает место «малой этике» — этике цели, туризма, гендерной и профессиональной этике. Общее по отношению к индивиду обесценивается. Индивидуализм принимает крайнюю форму. Преимущественное значение приобретает защита прав индивида. Особое значение приобретает защита прав сексуальных, религиозных меньшинств, заключенных. Допускаются однополые браки, и эти права обеспечиваются законом. Утверждается ритуализированный культ секса и он признается проявлением человеческой свободы.
В сфере искусства отрицаются традиционные формы и критерии. Постмодернистская эстетика подменяет классическую традицию неклассической интерпретацией, утверждает плюралистическую эстетическую парадигму, для которой неприемлема концептуальная строгость и характерны бессистемность и деконструкция. Теория деконструкции отмежевывается от классической гносеологической парадигмы, которая допускала возможность однозначного смысла в созданиях (произведениях) искусства. Постмодернистская эстетика акцентирует дисконтинуальность, однозначный смысл произведения искусства отрицается. Такой методологический подход вызвал коренную модификацию основных эстетических категорий — прекрасного, возвышенного, трагического, комического. Классическое понимание прекрасного, носившее в себе моменты истины и добра, в постмодернистской эстетике [191] объявляются лишенными основания. В ней внимание переносится на «прекрасность» асимметрии и ассонансов, на дисгармоническую целостность. Поэтому музыку Моцарта вытесняет рэп. Эстетический вкус заменен антиэстетическом вкусом. Эстетика превратилась в антиэстетику.
Очевидно, что человек, этнос, нация, включенные в процесс глобализации, с его ожидаемыми результатами, оторванные от собственного бытия, требуют обязательного освещения проблемы смысла бытия и учета этих факторов.
3. Современную эпоху можно назвать эпохой философского нигилизма и социологического оптимизма. В нигилизме по отношению к философии подразумеваем циничное отношение к ней. Сегодня философия и философствование объявляется бесполезным, пустым делом. В течение своего существования она претерпела радикальную метаморфозу. В античности она была в привилегированном состоянии, выполняя функцию как мудрости, так и науки. В Средние века она лишается статуса мудрости и выполняет функцию служанки теологии. В Новое время она освобождается от этой функции и у нее появляется претензия на абсолютное, истинное знания, она обретает функцию судьи науки. В эпоху же технического прогресса частные науки достигли полной монополизации знаний. Метафизические проблемы объявлены лишенными смысла. На философию была возложена функция лишь логического анализа результатов науки и ей было запрещено выходить за эти границы. Необходимость в философии сведена до минимума. Она потеряла свою функцию критического разума и самосознания культуры. В глубинном осмыслении слоев бытия для общества, ориентированного на вещь и «иметь» (Э. Фромм), уже не было необходимости. Поэтому любовь к мудрости была заменена любовью к вещам. А в такой ситуации нужна лишь такая философия, которая будет способствовать утверждению, упрочению наличной действительности, и стал совершенно естественным вопрос, поставленный Адорно: «К чему философия?»
Частные естественные науки и социология, фундаментом которых служила вера в формальный рационализм, заняли место [192] мировоззрения. «Место метафизики (философии) совершенно бесстыдно занимает социология. Глубокое метафизическое осмысление основ вещей заменяется поверхностным, расчетливым мышлением. Самобытность индивида, по существу, отрицается, и она рассматривается как функция социальных взаимоотношений группы» (Н. Кварацхелия). Очевидно, что бесстыдство социологии вовсе не проистекает из ее сущности. Она должна упорядочить социум и при определении параметров социальной структуры она основывается на той системе ценностей, которые ей установила философия. Современная социология опирается на ту систему ценностей западной цивилизации, которая установлена позитивистской философией, опирающейся, в свою очередь, на рациональное мировоззрение. Больше чем на социологию ответственность ложится в этом случае на философию, так как «именно философия олицетворяет тот генеральный штаб, в котором разрабатываются идеи эпохи» (А. Швейцер) и система ценностей, которые социология и осуществляет.
Сегодня «философия превратилась в пенсионера» (А. Швейцер), занятого лишь классификацией достижения наук. Философия, лишившись творческого духа, превратилась в историю философии и оформилась как философия, лишенная критического мышления. Культура, оставшаяся без мировоззренческого ориентира, без самосознания, утонула в полном бескультурье. Философское мышление как осмысление глубинных слоев бытия стало совершенно лишним, а за этим постепенно последовало его притеснение, полное вытеснение из структуры культуры. Сегодня эта тенденция явно налицо, как у нас, так и на Западе. Философия как обязательная учебная дисциплина изъята из системы обучения многим специальностям. Отменен экзамен по философии для претендентов на научную степень. Происходит ликвидация философских научных центров и кафедр. Кафедра философии была упразднена даже в таком научном центре, как Цюрихский университет (1975 г.). Все это с очевидностью указывает на то, что нигилистическое отношение к философии стало всеобщим. Однако в России и Грузии вовремя произошло осознание этого нигилистического отношения и необходимости философского мышления. Было понятно, [193] что необходимо разбудить дремлющее общество. В тяжелые для философии времена философская общественность Грузии и России, осознав грозящую опасность, создали при Зугдидском филиале Тбилисского государственного университета им. Ив. Джавахишвили совместный российско-грузинский научно-исследовательский центр «Человек», объединивший передовые группы российских и грузинских философов под руководством доктора философских наук В. Парцвания. Проведено три международных симпозиума. Изданы три сборника философских и экономических научных работ. Тематика сборников, диапазон и научный уровень работ показывают, что деятельность Центра направлена на преодоление кризиса философского мышления, противостоит засилью постмодернистского мировоззрения, нигилизму по отношению к философии.
Тенденция нигилистического отношения к философии была осмысленна еще в начале ХХ века. Философия жизни и экзистенциализм, фактически, являлись попыткой осознания и преодоления этой тенденции. Особенно остро эта проблема рассматривалась в немецком экзистенциализме. Именно представители немецкого экзистенциализма увидели, что решить проблему можно лишь посредством анализа бытия.
Выявление и анализ экзистенциальной структуры человеческого бытия — основная задача деятельности центра «Человек».
Сегодня основной задачей философии вообще является утверждение новой метафизики, освобождение философии из пут науки, ее реабилитация как метафизики.
Добавить комментарий