Квантовая феноменология и полифония словесного творчества

[94]

Феноменологическая концепция Эдмунда Гуссерля оказывает широкое влияние на различные сферы современного мышления. Феноменология обосновывает полифонический стиль мышления в науке и творчестве. Предметом нашего исследования является аналогия между полифоническим литературным творчеством и квантовой концепцией Нильса Бора, ибо, несмотря на различие предметных областей, один и тот же феноменологический подход обнаруживается в обоих упомянутых сферах.

Принимая во внимание данную аналогию, мы рассматриваем художественные методы Достоевского и Уильяма Фолкнера, полагая эти вершины литературного творчества в качестве истоков современной, полифонической прозы.

Наличие аналогии между квантовой концепцией Бора и полифонией художественного мышления не случайна: она имеет глубинную философскую основу: в обеих сферах наблюдается один и тот же феноменологический подход — как в построении научного объекта, так и в создании художественной формы.

Согласно феноменологии, существование внешнего мира в качестве определенного бытия обосновывается через бытие сознания. Поэтому анализ предпосылок сознания предшествует постижению явлений мира. Предпосылка сознания содержит в себе возможность знания, т.е. возможность соответствия между объектом познания и природой мысли. Следовательно, физический объект необходимо рассматривать в неразрывной целостности с условиями познания, которые определяют возможность данного соответствия.

Интерпретируя квантовую механику, Нильс Бор подтверждает данную феноменологическую установку. Известный ученый неоднократно подчеркивает, что невозможно говорить об атомном объекте вне условий его измерения, т.е. вне условий его познания.
[95]

По нашему мнению, здесь подразумевается целостность и неразрывность субъекта и объекта в атомном мире.

Следовательно, в отличие от классической физики, мы сталкиваемся со «вторжением» субъекта в квантовую область. Субъект «пронизывает» атомный мир не как персональный или психологический субъект, а как особого рода бытие, которое действует через процессы квантового измерения. Так как данное действие неоднородно, физическая картина микромира распадается на две — волновую и корпускулярную, т.е. вместо монологической картины мы имеем полифоническое описание квантовых величин.

Чтобы установить аналогию между построением физической картины и различными формами словесного творчества, необходимо заменить научный субъект субъектом-автором литературного произведения. В конечном итоге возникают два различных отношения субъекта и объекта. Если литературное произведение подразумевает автора как всеведущего субъекта, то тогда автор полностью контролирует и детерминирует свое произведение, решая любой конфликт между героями. Здесь автор выступает как повествователь, который заранее знает содержание рассказа и излагает факты, будто бы случившиеся в действительности. Такой всеведущий автор мыслит себя вне пределов своего произведения, придавая художественным фактам объективную форму выражения реальных событий.

Такое взаимоотношение между субъектом и объектом напоминает научную картину классической физики, где физические объекты и процессы выступают в форме объективного, самостоятельного бытия, несмотря на то, что они находятся в определенном отношении, а, следовательно, и в зависимости по отношению к уровню абсолютного знания, представляющего собой абстракцию всеведущего субъекта. Данный субъект рассматривается вне пределов физической картины.

В отличие от классической физики, квантовое описание строится сообразно с феноменологией. Сознание в качестве субъективного бытия, через процессы квантового измерения, «пронизывает» микромир и придает физический смысл квантовым феноменам.
[96]

Если писатель стремится, осознанно или интуитивно, использовать феноменологический подход в своем произведении, то возникает та же самая «квантовая» ситуация. Автор не персонально и не как психологический субъект, а как особого рода бытие, «вторгается» в художественную реальность, «пронизывает» свое произведение как поток сознания, и в результате произведение теряет свою «объективную» форму выражения реальных событий. Так как воздействие этого бытия неоднородно, художественная реальность имеет полифоническую структуру. Не существует единой позиции всеведущего автора для решения внутренних и внешних межперсонажных конфликтов. Благодаря феноменологическому единству субъекта и объекта стирается четкая грань между автором и героем.

Как и в случае квантовой механики, «вторжение» субъекта нарушает объективно-замкнутую художественную форму, придавая литературному произведению черты условности и неопределенности. Аналогичная неопределенность возникает и в области квантовой физики, в результате «вторжения» субъекта через целостность и «неконтролируемость» квантового измерения. Данная неопределенность приводит к понятию абсурда в литературном творчестве. По нашему мнению, абсурд выражает не столько хаотическое состояние внешнего мира и не бессмысленность человеческой жизни, сколько неопределенность и иррациональность живого сознания.

Итак, в результате «вторжения» субъективного бытия нарушается единая позиция всеведущего автора, создается полифоническая художественная реальность, и литературное произведение «показывает себя» как феномен человеческого сознания.

Деструкция языка объективных явлений не означает, что феноменология вводит авторское субъективное отношение к событиям повествования. Подчеркнем еще раз то, что автор «пронизывает» произведение не как психологический субъект, а как особого рода бытие, создавая область творческой неопределенности в романе, где полностью не кристаллизирован ни внешний мир, ни авторское субъективное отношение к миру. Произведение колеблется между [97] авторским видением и «объективным» повествованием в неопределенном интервале целостности сознания и воображаемого объекта.

Творчество Достоевского является четким примером такого мышления. Отрицая позицию всеведущего автора, писатель создает впечатление, что он, наряду со своими героями, находится в состоянии неведения относительно развития и завершения своего романа. Голос автора звучит наравне с голосами героев и неуловимо растворяется в самостоятельном потоке слова. В итоге спор голосов длится бесконечно, он может быть прерван, но не завершен, ибо отсутствует единая авторская позиция как перспектива решения любых конфликтов. Литературное произведение звучит «разноголосно», полифонически, оно приобретает характер самопроизвольного художественного феномена.

К полифоническому звучанию приводит и образное мышление Уильяма Фолкнера. В свете нашей аналогии возникает следующий вопрос; как согласуется полифонический стиль описания с потоком сознания у Фолкнера? Существует мнение, что поток сознания фолкнеровского героя детерминирован реальными (художественно-реальными) событиями. Однако в таком случае не может быть и речи о полифоническом описании, ибо сам факт взаимообусловленности предполагает общую, определяющую основу, которая, в итоге, сводится к единой позиции всеведущего автора, а это уже классическая, монологичная форма описания.

Думается, что у Фолкнера между потоком сознания и воображаемыми событиями существует не причинно-следственная зависимость, а корреляция. В противном случае поток сознания обесценивается как первичный феномен и превращается в поток отраженных в сознании фактов.

Впечатление, что сознание героя определено бытием, создается потому, что Фолкнер представляет сознание в его экзистенциальном измерении, в его бытийной основе. Поток сознания у Фолкнера — это поток бытия, который лежит в основе ментальных процессов. Итак, поток сознания героя и художественные события романа — это две независимые, параллельные линии, требующие [98] полифонического описания, ибо отсутствует единая позиция всеведущего автора, сводящая их друг к другу.

Завершая наше исследование, сформулируем окончательно аналогию между различными описаниями физической и художественной реальности:

1.а. Картина классической физики подразумевает внешнюю позицию «всеведущего» субъекта. Классические понятия определены в перспективе существования абсолютного знания. Данная перспектива создает единую определяющую основу. Поэтому классическое описание стремится к полностью детерминированной, монологической картине физических явлении.

Так как «всеведущий» субъект находится вне пределов классического описания, физическая картина является полностью «объектной», выражая «независимые» от субъекта явления.

1.б. Если литературное произведение подразумевает единую позицию всеведущего автора, то тогда художественные явления и конфликты заданы в перспективе полного авторского определения и решения этих конфликтов. Здесь автор выступает как повествователь, как внешний, нейтральный свидетель событий и поэтому сам рассказ имеет объективную форму выражения так, как будто бы воображаемые события происходят независимо от автора.

2.а. Картина квантовой физики отрицает внешнюю позицию «всеведущего» субъекта. Субъект, как особого рода бытие, «пронизывает» квантовую реальность, нарушая «объективную» форму выражения физических событий. Вводя полифонические формы описания (корпускулярно-волновой дуализм) субъект создает область неопределенности, область неразрывной целостности квантового эксперимента, где не существует четкой границы между субъектом и объектом.

2.б. Полифоническое словесное творчество отрицает внешнюю позицию всеведущего автора. Автор как особого рода бытие, как поток сознания, «пронизывает» художественную реальность, нарушая объективную форму. В результате возникает полифоническая структура описания, создается область неопределенностей, где не существует четкой границы между субъектом и объектом, между автором и героем.
[99]

Таким образом, мы утверждаем, что в современной науке существует определенное подобие полифонического мышления и литературном творчестве. Мышление, которое отрицает всеведущего субъекта, как общую определяющую основу, и исходит из феноменологического принципа целостности и неразрывности сознания и бытия.