Символическое изображение земли в церкви Спаса на Нередице

Об иконографических особенностях новгородской церкви Спаса на Нередице написано немало. 1 Необычность ее росписей для Древней Руси привлекало внимание исследователей русских и западных еще в XIX веке. Изображение земли является частью фрески Страшный Суд. Земля изображена в виде женщины, восседающей на льве, из пасти которого виднеется голова грешника. 2 В руках женщина держит чашу, к который приник змей. 3 Столь странное на первый взгляд изображение становится яснее, если его рассматривать в контексте гиперсистемы средневекового мировосприятия. Эта гиперсистема устанавливала сложнейшую цепочку соответствий, в ней сцеплялись вместе стихии, звезды, растения, животные, предметы и т.д. Символика земли, воды, а также воздуха и огня, занимали в ней важнейшее место. Из них составлялся не только мир, но и человек: «Тело еж убо человеце от четырех съставъ, глаголетъ, създано: имаеть от огня теплоту, а от земля сухоту, а от воды мокроту… яко же бо ртуть, егда въ съсудъ есть, то акы душа в теле, егда пролиется на землю, то на многы части раздробится, к персти же земнии прилежится, дондеже пришед некыи хитрець, пакы опять совокупить ю в едино тело и в един съсудъ вливаеть». 4 Земля, согласно древнерусским представлениям, была создана последней из стихий, и ее появление завершило создание тварного мира, дало возможность для его дальнейшего самосовершенствования. В древнерусской картине мира именно эта стихия занимала важнейшее место, поскольку в представлениях о ней слились языческие и христианские верования. Это особенно ярко прослеживается на материале, связанном с исследованием различных аспектов великокняжеской власти, а также при генезисе образа «Святой Руси». Земля была прибежищем человеческой телесности после смерти. Так в древнерусских поучениях о смерти, где на первый план выступает человеческая телесность, «земляной» человек отступает перед духовным: «Зрю тя гробе и ужасаюся видения твоего и сердечно каплюще слезу проливаю… О горе, о горе, ох, смерть, кто может убежати тя? Увы и смерть! Земля бо наше смешение и земля покрывае нас. 5 Из этого фрагмента видно как значительна роль концепта «земля» в средневековом русском мировосприятии.

Но вернемся к нередицкой фреске. Змей, рог изобилия (чаша), лев — это атрибуты римской богини Земли — Tellus Mater — Матери — Земли (связи восточных и античных религиозных образов с христианской символикой писали неоднократно 6), культ которой в эллинистический период сближается с культом малоазийской Кибелы (Кибела олицетворяет одну из четырех стихий — земли). Змеи и рог изобилия были атрибутами различных богинь-матерей, и в частности римской Bona Dea. Tellus Mater, как впрочем и Кибела, и Bona Dea не просто божество дикой необузданной природы, но и в то же время оно покровительствует упорядоченному миру человеческой культуры (дому, семье и проч.). Змей здесь вовсе не источник зла, скорее он символ мудрости, плодородия (как отмечают исследователи само название «змея» образуется во многих, в т. ч. и славянских языка, от земли, хтоническая природа змея и обуславливает многие его свойства, напр. способность исцелять) и провидения, таков образ мудрого, способного к вечному обновлению змея в «Физиологах», которые в свою очередь опираются на библейские тексты и на представления о природе этих животных (в основном восходящие к античности), кроме того змей — символ благоразумия (Мф. 10, 16). Среди частей света змея, лев и скорпион олицетворяют Африку. Лев, который, как и змея, является с одной стороны персонификацией демонических сил природы, с другой — он символ Воскресения (и символ Христа), он также является атрибутом евангелиста Марка и многих святых (Иеронима, Адриана, Евфимия, Феклы). Но кроме того лев может быть воплощением смерти.

И змея и лев, и скорпион в средневековой и античной астрологии и алхимии связаны с хтонической планетой Меркурием (лев изображает ее дикую силу spiritus mercurialis), в качестве ее символа в средневековых рукописях изображался Гермес — олицетворение тайного (герметического) знания. О наличии связи между образами церкви и языческим гностическим символизмом известно давно, 7 и нельзя полностью отрицать его влияние и на средневековую русскую традицию, которой было известно имя Ермеса (Гермеса Трисмегиста). 8 Кстати, символом этой планеты был пентагон — символ вечности, совершенства, духовного и физического здоровья, а в также — символ пяти ран Христовых (поэтому греками он использовался также как символ Креста). Но, кроме того, в средневековых трактатах писалось, что Меркурию (Гермесу) соответствует четырехугольник — символ земли. Месяц ей соответствующий — май. Любопытно также, что Меркурий (Гермес) является олицетворением земных путей. Чаша, из которой «вкушает» (?) змей может соотносить с рогом изобилия, т. е. с плодородными дарами земли. Все эти фигуры и символы теснейшим образом переплетаются, образуя сеть образов, порой противостоящих или совпадающих друг с другом. Рядом с фигурой земли на нередицкой фреске мы видим олицетворение океана. Их взаимоотношения легко анализируются с помощью категорий, предложенных Мишелем Фуко. М. Фуко писал, что для культуры прошлого много значила категория сходство, 9 основными фигурами, «определяющими строение знания» в её рамках были: пригнанность, симпатия, соперничество, аналогия. Категория сходства в рамках древнерусской эпистемы хорошо иллюстрируется известным древнерусским произведением «Спор Земли и Моря»: «Земля говорила: я мать всем человекам, и Богородице, и апостолам, и пророкам, и святым мужам, и раю, плодящему цвет и овощ, а ты море волнуемое — мать пресмыкающимся гадам и лукавому змию, который ругается животным и скотам, и нестройным ветрам. А Море говорило Земле: я же мать тебе: если не будешь напоена много, то не можешь дать никакого плода, ни раю овоща сотворити, ни сама лица умыти». 10 Сам этот сюжет достаточно древний. М.П. Алексеев писал, что «истоки «Прения» следует искать не только в представлениях о «Матери-земле», свойственных как русскому язычеству, так и многим другим религиям… в древних космогонических сказаниях Индии и Греции». 11 Почему в «Прении» Земля заявляет о своей «первенстве» ясно из анализа древнерусских представлений об этой стихии. Земля, согласно древнерусским представлениям, была создана последней из стихий, и ее появление завершило создание тварного мира, дало возможность для его дальнейшего самосовершенствования. В древнерусской картине мира именно эта стихия занимала важнейшее место, поскольку в представлениях о ней слились языческие и христианские верования. Это особенно ярко прослеживается на материале, связанном с исследованием различных аспектов великокняжеской власти, а также при генезисе образа «Святой Руси». Земля была прибежищем человеческой телесности после смерти. Однако, море (море-океан) в апокрифах и духовных стихах фигурировало в качестве матери всего живого, в том числе и земли. В древнерусских правовых источниках (церковный устав князя Владимира), полемических сочинениях и канонических правилах (правило Митроп. Иоанна) осуждаются те, кто поклоняются воде («жруть бесомъ и болотом и колодеземъ»), а Царь Морской или Окиан-Море, так хорошо знакомый нам по сказкам, несомненно имел хтоническое происхождение, поскольку часто ассоциировался с чертом, с которым запросто можно было договорить бросив записочку в темный омут, как проделывали русские чиновники уже в после-петровские времена.

Цепочку ассоцаций можно «тянуть» очень долго, но в данном случае нам важно не только существование подобного изображения Земли, но и то, что оно не прижилось в русской традиции, будучи достаточно сложным для толкования