В огороде бузина... или ответ на необоснованные претензии

[48]

«Каждый из нас, — писал Энгельс, — властолюбив в том смысле, что добивается, чтобы его взгляды стали господствующими» 1. Подобное стремление в науке можно рассматривать как стимул к ее развитию и в этом смысле достойно поощрения. Однако, если в таких сферах общественной практики, как политика и бизнес 2 применение как тщательно рафинированных, так и самых грубых средств и методов удовлетворения амбиций лиц, в них участвующих, воспринимается современным нам обществом как норма, наука не терпит (и не только в конечном счете) пренебрежения корректностью.

Примером такого рода пренебрежения явилась (к нашему большому сожалению) статья Парцвания В.В. «Причинно-следственные взаимосвязи в современных иррациональных социальных отношениях» 3. Точнее, речь идет о той части указанной публикации, [49] которая изложена хотя и в сноске, но нетрадиционно обширной, и поразительно изобилующей вольно или невольно допущенными по отношению к объекту критики, мягко говоря, неточностями.

Приведем, однако, ее содержание целиком и дословно.

«Необходимо отметить, что автор впервые вводит это философско-политэкономическое понятие (речь идет о Парцвания В.В. и о понятии «раз-отчуждение» — А.Н.) и считает, что оно способно заполнить некий теоретический вакуум, существующий в определениях современного исторического этапа социализации. Правда, некоторые исследователи отказываются признать данный факт и считают искусственным, неадекватным и логически необоснованным существование вышеотмеченного понятия, более того, не зная истории вопроса, они ставят под сомнение его авторство. (См., например: Абсава Н.Д. Разотчуждение, эмансипация или самоутверждение? // Социальная экономика. Тб., 2003. № 6 (на груз. яз.). С. 49-53). Во-первых, Н.Д. Абсава считает, что понятие «разотчуждение» ввела в оборот Булавка Л.А., что нами она критикуется несправедливо, и, якобы, это понятие не является адекватным процессу самоотрицания отчуждения; во-вторых, она считает, что понятие «разотчуждение» не является противоположным по сути понятию «отчуждение» и, в-третьих, Н.Д. Абсава считает, что, если условно принять понятие «разотчуждение», то оно является определенным этапом эмансипации. На самом деле, во-первых, Булавка Л.А. абсолютно неверно употребляет понятие «разотчуждение» («результатом снятия отчуждения или результатом разотчуждения неминуемо становится для индивида — самоотчуждение». См.: Булавка Л.А. Противоречия советской культуры // Теория и практика марксизма. М., 2002. С. 186); не демонстрирует понимания его качественной нагрузки, как, впрочем, и Абсава Н.Д. Наша публикация с четким теоретическим обоснованием и разъяснением этого понятия была осуществлена, по меньшей мере, на год раньше. Что же касается адекватности разотчуждения процессу самоотрицания отчуждения, то альтернативы в действительно-научном плане этому варианту просто нет. Относительно же [50] аргументации Абсава Н.Д., что противоположной свободе категорией является не несвобода, а необходимость, то и в этом в вопросе, к сожалению, она высказывает весьма поверхностные суждения, так как противоположной «свободе» категорией является категория «рабство», а категории «свобода» и «необходимость» находятся друг с другом совсем в другом историко-логическом соотношении, а именно: свобода как необходимое социальное качество выступает необходимостью для становления человека как человека, т. е. свобода должна проявиться — это необходимо, следовательно, проявление свободы, ее утверждение является необходимостью. Во-вторых, в наших научных исследованиях и суждениях нигде не подчеркивается, что понятие «разотчуждение» является частью парной категории. Оно, безусловно, ни в коей мере не удовлетворяет условиям парности категорий, описывающих онтологическую или гносеологическую суть бытия вообще, ибо оно выступает всего лишь частным моментом процесса социализации как таковой, точно также как и понятия «перерождение» и «отчуждение». Эти качественные моменты как необходимые составляющие процесса становления человека как человека удовлетворяют триаде развития (если угодно, закономерности симметрии) и становления социальной сущности. Опосредствование человеческой сущности (в качественном плане) условно делится на три этапа: «перерождение», «отчуждение» и «разотчуждение». Что же тогда делать с понятиями «рабовладельчество», «феодализм», «капитализм», «социализм» и «коммунизм»? Поэтому категория «разотчуждение» выступает исторически преходящим моментом становления человека, лишь одним из условий существования парной категории. Процесс социализации, который наглядно демонстрирует превращение абстрактного человека в человека конкретного, в теоретическом аспекте без разотчуждения был бы неполным. Все вышеперечисленные понятия (категории) в своей исторической непосредственности опосредствуясь, самоотрицаются и растворяются в историческом водовороте, т. е. они преходящи, но выступают обязательным условием для проявления историко-логической сущности соотношения парных категорий. В-третьих, разотчуждение [51] не выступает частным моментом и историческим этапом процесса эмансипации, а, скорее, наоборот. Однако, если провести скрупулезный научный анализ, то сущностную нагрузку этих понятий можно сравнивать. Тем не менее, понятие «разотчуждение» прочно займет свое историческое место в генеалогии становления особенного качества — человека.

Таким образом, из вышесказанного следует, что разотчуждение социальной сущности означает начало действительного синтеза объективного и субъективного факторов, начало действительного очеловечивания всех имеющихся сегодня человеческих ценностей» 4.

С самого начала следует признать, что, ссылаясь на самого Парцвания В.В., мы допустили одну непростительную оплошность. В частности, мы пишем: «… это слово (речь идет о «разотчуждении»), как указывает сам В. Парцвания, в оборот ввела Л. Булавка, но, как здесь же отмечает, последняя исказила ее содержание» 5. На самом же деле В. Парцвания пишет: «Понятие, которое мы ввели в научный оборот, в виде ошибочного термина впервые применила Л. Булавка» 6. Читатель, думаем, и без наших комментариев обнаружит разницу в содержании противопоставленных выдержек. Так, что обвинение, якобы мы посягнули на авторство Парцвания В.В. не совсем справедливо. Указанная оплошность позволила В. Парцвания не преминуть воспользоваться возможностью, и обвинить нас в незнании истории вопроса и, говоря его словами, в недемонстрировании понимания качественной стороны понятия разотчуждения, так как мы, якобы, считаем, что «это понятие не является адекватным процессу самоотрицания отчуждения… что понятие “разотчуждение” [52] не является противоположным по сути понятию “отчуждение”» 7. На самом деле, ничего подобного в нашей статье не сказано. Напротив, мы отчасти соглашаемся с В. Парцвания в том, что процесс, противоположный процессу отчуждения, можно назвать разотчуждением. Правда, нам кажется не совсем приемлемым метод установления категорий с помощью префиксального или суффиксального способа словообразования. Именно поэтому для обозначения процесса, противоположного процессу отчуждение, «разотчуждение», на наш взгляд, может быть использовано лишь условно. Как раз для аргументации сказанного мы в нашей статье совершенно произвольно приводим категории свободы и необходимости в качестве примера противоположных друг другу по содержанию понятий (правда, эти понятия составляют еще и единство взаимоисключающих и, одновременно, взаимообуславливающих категорий), которые, однако, с формальной точки зрения не являются производными друг от друга словами. По поводу утверждения В. Парцвания, что противоположной свободе категорией является категория рабства, а не необходимости, смеем возразить, что рабство лишь одна из частных форм несвободы. Таким образом, в указанной публикации наше замечание к В. Парцвания касалось именно формальной стороны вопроса, которое, видимо, так задело самолюбие молодого ученого, что побудило его к клеветническим обвинениям. Что же касается сути «разотчуждения», то приставка «раз» сама собой указывает на противоположность содержания данного понятия понятию «отчуждение». В понимании же последнего В. Парцвания, в основном, исходит именно из наших соображений по данной проблеме (а не наоборот), поэтому, надеемся, он не станет обвинять нас в «недемонстрировании» «понимания ее качественной нагрузки».

Относительно вопроса о сути парных категорий, думаем, нет смысла ломиться в открытую дверь. Думали мы так и в момент [53] написания критикуемой В. Парцвания статьи, и поэтому всякий, кто способен читать по-грузински, может убедиться, что само понятие «парная категория» в ней даже не упоминается. Следовательно, ни в отношении Парцвания, ни в отношении введенной, как он утверждает, им в научный оборот категории разотчуждения понятие парной категории нами не используется. Возможно, ученый имеет в виду более раннюю нашу работу, в которой, указав на причины, не позволяющие четко размежевать понятия «Entaeusserung» и «Ehtfremdung», и определив первое как объективный феномен экономического порядка, обозначающий переход объекта от одного субъекта к другому, а второе как явление, касающееся лишь субъекта и как нельзя лучше выражающее процесс самоутраты человека, мы заключаем, что «присвоение» надо рассматривать как категорию парную отсвоению («Entaeusserung»), а не отчуждению («Ehtfremdung»). Далее в ней говорится: «Что же касается вопроса о категории парной «отчуждению», большинство авторов, касаясь данного вопроса, предлагают категории, парные не самому «отчуждению», а «отчужденному труду» или «отчуждению труда». Мы же считаем, что выражения «отчужденный труд» и «отчуждение труда» неправомерны, так как труд — это процесс, а процесс не может быть ни отчужден, ни отсвоен… выражения «отчуждение труда» или «отчужденный труд» так же бессмысленны, как и выражения «перерожденный труд» или «перерождение труда». Подобно тому, как, скажем, прибыль есть превращенная, а не отчужденная форма прибавочной стоимости и работа является принудительной, а не отчужденной формой труда.

Учитывая вышесказанное, вопрос о категории парной «отчужденному труду» и «отчуждению труда» снимается, и нет смысла обсуждать, насколько приемлемы в этом качестве категории «свободный труд» (тавтология) и «экономическая свобода», предлагаемые Т. Субботиной 8. Этот принцип распространяется и на категориальную пару «отчужденный труд» — «ликвидация частной [54] собственности» 9. Однако, даже если на месте категории «отчужденного труда» в данном примере представить категорию «отчуждения», в паре с категорией «ликвидация частной собственности» она не составит единства взаимообуславливающих и, одновременно, взаимоисключающих категорий. И в самом деле, между ними существует лишь односторонняя связь, а именно: ликвидация частной собственности является лишь условием снятия отчуждения. Что же касается категориальной пары «отчуждение — свобода» 10, то и она не может быть принята безоговорочно. Дело в том, что категория свободы, во-первых, крайне общо отражает явление, исключающее отчуждение, и совсем его (отчуждение) не обусловливает, и наоборот; во-вторых, и это общеизвестно, она спарена с категорией необходимости.

На наш взгляд, в качестве парной «отчуждению» может рассматриваться категория, адекватно отражающая процесс возврата отчужденного человека к своей родовой сущности 11, и таковой нам представляется категория «эмансипации» 12.

Вот и все, что нами когда-либо было сказано о парных категориях и, в частности, о категории парной «отчуждению». Касательно [55] разъяснений В. Парцвания на этот счет, можно сказать, что он невольно ставит себя в неловкое положение.

Относительно же понятия эмансипации заметим, что позже мы отказались рассматривать ее как категорию, парную отчуждению, так как считаем, что данное понятие отражает процесс освобождения человека не только от крайней формы социального перерождения (а таковым, на наш взгляд, является отчуждение), а от всякого рода ограниченностей, имеющих социальные корни. Поэтому на пути возврата человека к своей родовой сущности, т. е. с точки зрения протяженности во времени, процесс «разотчуждения» выступает лишь как момент процесса эмансипации. Следовательно, с точки зрения объема категория эмансипации шире категории, которая отражает противоположный отчуждению процесс. И разотчуждение, и эмансипация являются соответственно более низкой и более высокой ступенями бесконечного процесса самоутверждения человека, а поэтому, в отличие от последнего, протекают в пределах хотя и длительного, но все же ограниченного времени.

Теперь о том, что касается несправедливой со стороны В. Парцвания критики Л.А. Булавки. Мы действительно считаем, что она не совсем справедлива, и вот почему: дело в том, что В. Парцвания берет для опровержения вырванную из контекста фразу: «результатом снятия отчуждения или результатом разотчуждения неминуемо становится для индивида — самоотчуждение». На самом же деле, Л.А. Булавка, исследовавшая возникшие в условиях реального социализма противоречия духовной жизни, и особенно — культуры, пишет: «…неснятость общественных противоречий брежневского периода сменилась их видимостным снятием, а точнее — антиснятием уже в ельцинский период… Результат такого антиснятия — появление уже превращенного содержания в форме распадающейся альтернативности… существующим общественным отношениям… А все это вместе ознаменовало открытие в истории нашей страны новой эпохи — эпохи постмодернизма, имманентные законы которого для культуры означали то, что результатом снятия отчуждения или результатом разотчуждения [56] неминуемо становится для индивида — самоотчуждение» 13. Таким образом, в постмодернистскую, по мнению Л. Булавки, эпоху 14 в истории нашей, в недавнем прошлом — общей, Родины разотчуждение рассматривается ею не как снятие отчуждения, а его антиснятие. Следовательно, процесс разотчуждения в данном случае Л. Булавкой не может быть рассмотрен как процесс возврата человека к своей родовой сущности.

И, наконец, из приведенной нами в самом начале выдержки из упомянутой статьи В. Парцвания создается впечатление, что вся наша публикация целиком посвящается его критике, тогда как в ней вообще не говорится ни об искусственности, ни о неадекватности, ни о логической необоснованности и т. д., и т. п. понятия «разотчуждения». Возможно на подобные «эпитеты» в адрес указанной категории В. Парцвания «наткнулся» в трудах тех авторов, которых он упоминает как «некоторые авторы», однако, почему-то называет только нашу фамилию.

Хочется верить, что в данном случае мы не имеем дело с особой формой проявления мании преследования. А высосанные из пальца обвинения и воинствующий тон, в котором они выдвигаются в наш адрес автором указанной статьи, возможно, результат присущей молодому возрасту опрометчивости. Однако отсутствие корректности в науке не может быть оправдано возрастом, пусть относительно молодым для ученого, тем более, что нашего обвинителя к корректности обязывает его ученая степень.

Что же касается нашего тона, надо признать, он в данном случае отнюдь не скромен.

Однако, наверное, прав был К. Маркс, когда писал, что «оставаться же скромным по отношению к нескромности — это и есть самая серьезная нескромность духа», и что «…чрезмерная [57] скромность — это самая горькая ирония» 15. Видимо, нам и впредь не стоит забывать об этом.

P.S. Примечание и комментарии от главного редактора и субъекта критики

Прежде всего, хотел бы заметить, что бузина, как растение, обладающее многими целебными свойствами, достойно самого почтительного отношения. Кроме того, произрастает она далеко не в каждом огороде, особенно трудно же — там, где отсутствует трудовое пребывание…

Далее. Критика должна быть, прежде всего, научной, и даже с помощью цитат гениев невозможно облагородить ее качественную нищету. Тем более трудно считать критикой необоснованные и высказанные в недостойном тоне оскорбления со стороны уважаемой госпожи Н.Д. Абсава.

В свою очередь, я готов отстаивать где угодно и перед кем угодно каждое свое слово и суждение, высказанное в упомянутом сборнике.

С уважением,
главный редактор Парцвания В.В.