Междисциплинарность как когнитивная практика (на примере становления коммуникативной теории)

• Коммуникативистика как междисциплинарная область знания
• Социология коммуникации: изменение дисциплинарных границ и принципы междисциплинарного отбора
• Междисциплинарность как способ конструирования коммуникативной метатеории

[69]

Вторая половина ХХ века характеризуется интенсификацией интеграционных и обменных процессов в обществе (социальный метаболизм). Глобализация информационных обществ сопровождается развитием идеологии и философии толерантности и социального партнерства. Когнитивные практики в контексте происходящих изменений характеризуются стремлением к синтезу, междисциплинарности, разрушению дисциплинарных границ и смешению предметных дискурсов. Эти тенденции проявляются в возникновении целого ряда общенаучных методологий (системного, комплексного, информационного подходы, синергетика и др.), в трансформации социогуманитарного знания в сторону феноменологической и герменевтической традиций.

Таким образом, когнитивные практики меняют акцент с индивидуального способа аккумуляции и выработки нового знания на коллективный и полидискурсный, предполагающий знание как результат обмена интеллектуальными ресурсами, как результат межличностной и междисциплинарной коммуникации.

В данном контексте междисциплинарность выступает не просто как стремление к расширению дисциплинарных границ при изучении комплексных по своему характеру познавательных проблем, но как иерархическая коммуникативная технология.

Междисциплинарность в современной философии науки понимается как система взаимодействий. Речь идет о разных уровнях взаимодействия — от простого обмена идеями до взаимной интеграции концепций, методологий, исследовательских процедур, терминологических дискурсов. Причем, в отличие от таких понятий, как «мультидисциплинарность», «плюридисциплинарность», «трансдисциплинарность», за междисциплинарностью закрепляется необходимая практика создания специальных коллективов исследователей, объединенных для совместной работы над общей проблемой, осуществляющих постоянную коммуникацию.

Междисциплинарность как коммуникативная когнитивная практика предполагает ряд условий (методологических принципов) координации взаимодействия. Важнейшими среди них являются:

[70]

• выработка единых, приемлемых для всех участников исходных представлений об объекте изучения (принцип релевантности);
  
• построение единого сложноорганизованного предмета исследования;
  
• выделение той дисциплины, которая отражает высшие уровни развития объекта и структурирование интегрального знания на основе концептуального аппарата этой дисциплины;
  
• субординация и координация методов исследования, выяснение места и значения каждого из них во взаимосвязанном решении познавательных задач (принцип конгруэнтности);
  
• принцип генеральной цели междисциплинарного исследования, которая позволит осуществить отбор необходимого комплекса наук;
  
• создание единой теоретической концепции объекта, который составит ядро общей исследовательской программы.
  

В рамках предлагаемой статьи рассматривается практика применения междисциплинарного подхода к конструированию коммуникативных дисциплин, а также формированию коммуникативной теории как специфической области знания.

Коммуникативистика как междисциплинарная область знания

Подобно тому, как в античной истории целый ряд городов оспаривал право слыть местом рождения Гомера, так и коммуникативистика, ставшая в настоящее время влиятельной, динамичной и прибыльной сферой знания и практики, ретроспективно ищет свои истоки в разных культурных, когнитивных, дисциплинарных традициях, в работах разных авторов, начиная с 50-х годов ХХ века.

Однако большинство исследователей сходится во мнении, что «метатеоретическое брожение в пределах дисциплины, называемой «коммуникацией», относится к 70-м годам и порождено онтологией американского социума тех лет 1, в частности, стремительной экспансией СМИ и политическими потрясениями (война во Вьетнаме, политические убийства и др.), которые актуализировали проблему поиска консенсуса и способов [71] эффективного взаимопонимания носителей различных социальных культур.

Коммуникативистика сегодня предполагает исследование коммуникации в различных форматах, средах, контекстах, отражая рефлексию многочисленных коммуникативных практик. Она включает в себя широкий спектр проблем в области теории и практики межличностной, групповой, организационной, профессиональной и межкультурной коммуникации, вербального и невербального взаимодействия, риторики и аргументации, компьютерно-опосредованной коммуникации, внутрикультурного взаимодействия. Сформировались обширные сферы практической деятельности, находящие свое когнитивное и методологическое обоснование в теории коммуникации — бизнес-коммуникация (ПР, реклама, маркетинг), организационная коммуникация (управление и коммуникативный менеджмент), общественно-политическая коммуникация (политический ПР, публичная коммуникация), коммуникация в семье, страноведение и регионоведение, социальная педагогика, социальная работа и др.

Широкий спектр социальных практик, целью которых является установление «договоренности», консенсуса, общеприемлимого диалога, обусловил поиск единого термина, обозначившего общее предметное поле. Таким термином стала «коммуникация» (communication, human communication), заменившая в американском научном тезаурусе такие понятия, как «речь» или «риторика, используемые ранее для описания аналогичных процессов.

Заметим, что рождение коммуникативистики как особой предметной сферы пришлось на тот же период в развитии научного знания, когда актуализировалась его междисциплинарная когнитивная компонента. Появление коммуникативистики стало реализацией потребности в особом «коммуникативном гештальте» научного сообщества в целом: коммуникативная проблематика более или менее независимо стала складываться одновременно во многих различных академических дисциплинах.

Уже в 1972 году появилась работа Р. Бадда и Б. Рубена, в которой была представлена антология теорий коммуникации, включающая 24 дисциплины в алфавитном порядке — от антропологии до зоологии 2. В 1982 году С. Литлджон опубликовал еще [72] более обширный обзор подходов (наиболее полный к настоящему времени), который выявил вклад в теорию коммуникации таких далеких друг от друга дисциплин, как литература, математика, техника, социология, психология и др 3.

В рамках данной статьи невозможно осуществить полную «опись» всех эпистемологических традиций, питающих теорию коммуникации. Обозначим лишь основные дисциплины, предполагающие свой специфический ракурс рассмотрения феномена коммуникации.

• Технические дисциплины изучают возможности и способы передачи, обработки и хранения информации в процессе коммуникации, создание специальных кодов — систем определенных символов и правил, при помощи которых можно представить и передать информацию.
  
• Кибернетика изучает законы эффективного управления информацией в искусственно созданных системах и организационных структурах.
  
• Философия изучает универсальные законы взаимодействия объектов любой природы.
  
• Логика изучает формы мышления и пути постижения истины, способы ведения диалога и спора.
  
• Риторика предполагает знания об условиях и формах эффективной речевой коммуникации и навыках осуществления публичной коммуникации.
  
• Герменевтика в самом общем плане предполагает изучение процесса понимания (толкования) текстов, постижения их неочевидных, глубинных смыслов.
  
• Семиотика изучает свойства знаков и знаковых систем, функционирующих в социуме, естественные и искусственные языки, особенности знакового поведения животных и человека.
  
• Лингвистика изучает вербальную (словесную) коммуникацию, законы употребления слов, нормы устной и письменной речи.
  
• Психология изучает индивидуальные и групповые психо-физиологические особенности общения, факторы, способствующие передаче и восприятию информации, причины, затрудняющие процесс межличностной и массовой коммуникации.
  

[73]

• Социология накопила исследовательский потенциал в плане изучения законов и механизмов социального взаимодействия социальных субъектов, символической интеракции, социальной обусловленности норм, стереотипов общения и поведения, формирования общественного мнения.
  
• Этнография изучает бытовые и культурные особенности коммуникации в этнических ареалах, язык, символику, традиции, выработанные определенным этносом в качестве способа собственной идентичности.
  
• Этология изучает коллективное поведение животных, способы их общения, инстинктивные компоненты поведения и их эволюцию в онтологии человеческого поведения.
  

Однако по мере развития теоретического знания в коммуникативистике стало все более явственным, что междисциплинарность как «родовое свойство» коммуникативистики является не только ее методологическим достоинством, но и недостатком, сдерживающим развитие и «кристаллизацию» предмета коммуникативистики, конструирование ее как специальной области знания. Объединение большого числа разнообразных научных подходов затрудняет возможность их теоретической и методологической согласованности.

С одной стороны, коммуникативные исследования в различных дисциплинарных сферах стали более продуктивными в силу того, что они стали активно вводить в собственную эпистемологическую культуру фрагменты других дисциплин, используя позитивный потенциал междисциплинарности. При этом каждый из фрагментов коммуникативных исследований был максимально эффективен в своей области использования (описывая данную фазу междисциплинарного синтеза, известный американский теоретик коммуникации Р. Крейг использовал термин «продуктивная фрагментация»).

С другой стороны, эти фрагменты междисциплинарного синтеза не могут пока быть объединены в самостоятельное целое (речь идет о формировании коммуникативистики как специальной области знания), оставаясь лишь суммой составляющих его частей. Это объясняется тем, что все представленные в «междисциплинарном коммуникативном проекте» науки имеют свои представления о решении интеллектуальных задач, имеют несопоставимые исследовательские программы, часто вкладывают разное содержание в понятие «теория» и поэтому не могут быть [74] соизмеримы и объединены в единое парадигмальное знание (в куновском его понимании). Иными словами, они представляют номинально общий предмет (коммуникацию) фундаментально различными способами.

Возвращаясь к началу нашей статьи, мы можем констатировать, что формирование полноценного междисциплинарного проекта в коммуникативистике (где бы выполнялись все указанные условия) не завершено. На данный момент мы являемся свидетелями формирования частичных, локальных междисциплинарных проектов вокруг ряда дисциплин или необходимости решения конкретных коммуникативных проблем. В целом же в коммуникативистике сложилась ситуация, которую можно было бы охарактеризовать как «негласный договор о мирном сосуществовании». Результаты коммуникативных исследований в различных дисциплинах (или на стыке нескольких дисциплин) столь продуктивны и социально востребованы, что у них не возникает острой необходимости в том, чтобы договариваться или спорить с остальными, они вполне могут «не замечать друг друга», фиксируя бесполезность спора по поводу определения, предмета и методов изучения коммуникации.

Таким образом, предметную зону коммуникативистики можно охарактеризовать как сложную нелинейную среду, на которой представлены участки разной интенсивности развития междисциплинарного синтеза.

Зоны «особой интенсивности» связаны, как нам представляется, в первую очередь (хотя это не единственная причина), с запросами и потребностями образовательной практики — необходимостью преподавания коммуникативных дисциплин в рамках различных специальностей.

В частности, в системе российского высшего образования появился целый ряд коммуникативных дисциплин, таких, например, как «Межкультурная коммуникация» (специальности «филология», «социология»), «Психология общения» (специальности «психология», «педагогика»), «Социология коммуникации» (специальность «социология») и др.

Анализ программ и учебников по данным курсам показывает, что в желании соответствовать современному уровню коммуникативных исследований они явственно демонстрируют высокое стремление к междисциплинарности. В них аргументировано обосновывается использование теоретических и технологических [75] наработок, терминов и методов смежных дисциплин, изучающих коммуникацию. Новые коммуникативные курсы, оформляясь дисциплинарно, вынуждены конструировать свой предмет на междисциплинарной основе. В свою очередь, такой подход меняет и теоретический статус данных дисциплин. За счет междисциплинарного расширения они выходят за пределы своего изначального статуса как отраслевой дисциплины, решающей частные прикладные задачи, и становятся своего рода вариантами метатеории, синтезируя базовую область знания (психологию, социологию, лингвистику и др.) с коммуникативистикой.

В качестве примера такой трансформации дисциплинарных границ, происходящей в результате эффективного использования междисциплинарного подхода, рассмотрим возникновение, эволюцию и перспективы такой дисциплины в отечественном высшем образовании, как «социология коммуникации».

Социология коммуникации: изменение дисциплинарных границ и принципы междисциплинарного отбора

Социология коммуникаций как специфическое направление в отечественной социологии обрела свой дисциплинарный статус совсем недавно — во второй половине 1990-х годов. И как всякое молодое научное направление, социология коммуникаций переживает период «первичной идентичности»: ее становление сопровождают споры и дискуссии по поводу предмета, метода, теоретических принципов построения, демаркационных дисциплинарных границ и принципов отбора «смежного» знания для формирования ее понятийного каркаса.

Ряд полемических вопросов остаются открытыми и, очевидно, будут стимулировать появление новых методологических разработок в социокоммуникативистике. На некоторые из них мы попытаемся предложить свои варианты ответов в рамках данной статьи.

Один из основных вопросов — это вопрос о том, почему социальные коммуникации, будучи предметом исследования в рамках социологии (в первую очередь, в ее феноменологической традиции) уже несколько десятилетий, стали основой для появления нового направления в науке? Думается, что причина тому — появление нового феномена социальной реальности, породившего новый рефлексивный импульс социологического познания. [76] Речь идет об экспансии средств массовой информации и коммуникации, которая во многом трансформировала онтологию социального мира конца ХХ — начала XXI века.

Неслучайно теория коммуникаций в англоязычной науке развивалась в первую очередь вокруг проблематики масс-медиа, а также новых коммуникативных реалий маркетинга и менеджмента, появившихся в результате симбиоза СМИ и рыночных технологий (коммуникативный менеджмент, рекламная коммуникация, корпоративная идентичность, маркетинговые коммуникации и др.)

В отечественной науке новое дисциплинарное направление получило название «социология коммуникаций», отражая в своем родовом наименовании близость базовой тематики к проблемам массовых коммуникаций. Именно феномен массовых коммуникаций в контексте развития СМК и информационных технологий не вписывался в сложившуюся дисциплинарную сетку, что, очевидно, и послужило поводом к «отпочкованию» нового направления в социологии.

Такого рода социальный и эпистемологический заказ обусловили, на наш взгляд, тот факт, что изначально социология коммуникаций воспринималась как отраслевая теория (со всеми вытекающими отсюда дисциплинарными особенностями и ожиданиями). Действительно, предметом социологии коммуникаций мыслилось не все общество в целом, а его коммуникативная составляющая; для анализа социальных коммуникаций использовались в первую очередь уже разработанные социологией законы и категории. Как и всякая отраслевая теория, формирующаяся на стыке социологии с другими науками, социология коммуникаций с первых шагов своего существования стала определять зоны смежного пересечения с различными сферами знания, имеющими наработки и традиции в изучении социальных коммуникаций.

Однако этот междисциплинарный поиск оказался столь успешным и продуктивным, что породил ситуацию, если можно так выразиться, кризиса дисциплинарной идентичности.

Действительно, комплексное, всестороннее исследование феномена социальных коммуникаций предполагает привлечение наработок, категорий и методов целого ряда наук: кибернетики, информатики, системного анализа, философии, этнографии, психологии, лингвистики, семиотики и др., т. е. полного спектра научных направлений.

[77]

Однако при таком высоком уровне междисциплинарной интегрированности социологии коммуникаций становится тесно «социологическое предметное ложе». Это уже не разновидность отраслевой социологии, а полноценная междисциплинарная наука. Надо сказать, что и зарубежные, и отечественные исследователи нашли довольно изящный выход из этого положения. Авторы учебников, посвященных тематике социальных коммуникаций, в их названиях старательно избегают привязки к какой-либо конкретной дисциплине. Примером тому могут служить «Основы теории коммуникаций» И.П. Яковлева 4, «Введение в теорию социальной коммуникации» и «Общая теория социальной коммуникации» А.В. Соколова 5, популярные англоязычные учебники “Communicating” 6, “Theories of Human Communication” 7 и др.

Однако это дисциплинарное дистанцирование от социологии имеет смысл, на наш взгляд, только в том случае, если сама социология мыслится в ее классической рациональности (с устоявшимися представлениями о ее предмете, с методологической доминантой субъект-объектных отношений, с классическими принципами подтверждения достоверности знания и приоритетом эмпирических исследований и т. д.)

Если же рассматривать социологию как перманентно меняющуюся рефлексию по поводу социального с позиций неклассической и постнеклассической рациональности, предполагающих методологическую чувствительность к общенаучным новациям, изменение (расширение) предметного поля и арсенала методов, повышенное внимание к субъект-субъектным отношениям, то судьба изучения феномена социальных коммуникаций в социологии представляется нам иначе.

При таком подходе междисциплинарность тематики социальных коммуникаций не отдаляет, а приближает ее к наиболее актуальным теоретическим и методологическим изысканиям социологии. Междисциплинарность обнаруживает и обосновывает универсалистский характер коммуникативных функций в [78] создании и существовании сложных систем. Коммуникация обретает атрибутивные черты социального и статус фундаментальной закономерности развития социальных общностей (кстати, о таком социетальном расширении трактовки социальных коммуникаций свидетельствует все более частая замена названия «социология коммуникаций» формулировкой «социология коммуникации», что подчеркивает сквозной характер процесса коммуникации как универсального способа связи и взаимодействия, пронизывающего различные сферы бытия; именно в таком виде название дисциплины используется в заголовке данной статьи).

В указанном статусе проблематика социальной коммуникации поднимается из разряда отраслевой теории в разряд специальной социологической теории и перед ней открывается реальная возможность стать общесоциологической теорией — коммуникативной теорией общества.

Чтобы достичь такой высокой цели, на наш взгляд, в изучении социальной коммуникации должны произойти существенные трансформации — как в плане переосмысления предметных акцентов, так и в плане изменения принципов междисциплинарной сборки смежного знания.

Дело в том, что социология коммуникаций зарождалась на основе информационной парадигмы, базирующейся на техницистской метафоре передачи (обмена) информации, пришедшей из информатики и кибернетики и предполагающей информацию как нечто внешнее по отношению к взаимодействующим субъектам и определяющее их действия.

Подтверждением тому могут служить определения социальной коммуникации, представленные в базовых учебниках по этой дисциплине:

1. «Социальная коммуникация — социально обусловленный процесс передачи и восприятия информации в условиях межличностного и массового общения по разным каналам при помощи различных коммуникативных средств» (В.П. Конецкая) 8;
   
2. «Социальная коммуникация есть движение знаний, эмоциональных переживаний, волевых воздействий в социальном времени и пространстве» (А.В. Соколов) 9;
   [79]
   
3. «Социальная коммуникация — социокультурное взаимодействие между людьми посредством знаков, размещаемых в презентационных, репрезентационных и электронно-механических носителях» (И.П. Яковлев) 10;
   
4. Социальная (human) коммуникация — осознанный или неосознанный, с намерением или без намерения процесс, в котором чувства или идеи выражаются в вербальных или невербальных сообщениях на внутриличностном, межличностном и общественном уровнях (Р.М. Берко, А.Д. Волвин, Д.Р. Волвин 11).
   

Легко заметить, что во всех приведенных определениях доминирует техницистская метафора (названная репрезентационной). Ее истоки связаны с описанием действия технических информационных устройств. Отсюда использование терминов «канал», «информация», «носитель», «сигнал», «передача и восприятие» и т. д. Эти термины сопрягаются с социологическим делением субъектного взаимодействия по уровням коммуникации. Господство данной метафоры обусловлено, судя по всему, тем обстоятельством, что именно информационные технологии стимулировали появление тех социальных процессов и явлений, онтологию которых изучает социология коммуникаций.

Весьма примечательно, что и междисциплинарный синтез на первом этапе развития социологии коммуникации также осуществлялся на основе техницистской метафоры. В трех упомянутых учебниках (И.П. Яковлева, В.П. Конецкой, А.В. Соколова) речь идет о следующих науках, привлекаемых социологией для изучения социальных коммуникаций: кибернетика, информатика, лингвистика, семиотика — т. е. науках, имеющих дело со знаковой, смысловой репрезентацией информации, способах ее передачи.

Однако более продуктивной для методологической интерпретации социологии коммуникации нам представляется эволюционно-биологическая метафора, представляющая более высокий уровень коммуникационных процессов. Этот подход к коммуникациям методологически коррелирует с синергетической парадигмой. Он разрабатывался в недрах таких когнитивных сфер, как биологический эволюционизм, теория систем, синергетика, кибернетика второго порядка.

[80]

Идея о самоорганизации аутопоэзисных самореферентных систем, впервые высказанная системщиками-эволюционистами У. Матураной и Ф. Варелой 12, оказалась весьма продуктивной для описания общесистемных закономерностей (в частности, именно на ее основе немецкий социолог Н. Луман создал свою концепцию коммуникативных систем).

С позиций данного подхода сложная система перестала рассматриваться как пассивный объект воздействия окружающей среды. Открытие системных свойств аутопоэзисности и операциональной замкнутости (самопорождения собственного поведения при сохранении своей целостности и структурной определенности) привели к формированию понятия структурной сопряженности такой системы с окружающей средой. Не любые воздействия окружающей среды приводят к изменению поведения системы, и система, в свою очередь, не анархична в своем воздействии на окружающую среду. Система и окружающая среда, с которой она взаимодействует, действуют совместно, отбирая соответствующие структурные изменения. Они структурно взаимосвязаны (сопряжены): система либо выбирает те структурные изменения, которые позволяют ей продолжить эффективное функционирование, либо она гибнет.

С точки зрения функционирования такой системы существует только непрекращающийся структурный дрейф, следующий такому направлению, при котором на каждом этапе сохраняется структурное сопряжение (адаптация) системы с ее окружающей средой.

Социальные явления представляют в этой общеэволюционной картине структурные сопряжение третьего порядка. Такое сопряжение включает в себя не только уровень «система — окружающая среда», но и уровень взаимодействия независимых субъектов-систем, совместно сопрягающих свои действия в окружающей среде.

Механизмом такого усложненного структурного сопряжения и является коммуникация. В этом плане коммуникация трактуется как координированное поведение, которое взаимно запускают друг у друга члены социального единства 13.

[81]

Такая трактовка коммуникации очень необычна для тех, кто привык мыслить коммуникацию в рамках кибернетической шенноновской модели передачи информации, но она предельно социологична, ибо исходит из сущностной характеристики коммуникации быть способом координации действий и сохранения целостности социальных единств, способом установления социальной иерархии и обеспечения гибкости (эффективности) коллективных социальных действий.

У. Матурана и Ф. Варела решительно опровергают метафору коммуникативного канала Шеннона. С точки зрения эволюции сложных систем не существует «переданной информации», которая зарождается в определенной точке, затем распространяется по каналу связи и поступает к реципиенту на другом его конце. Эта метафора не верна, так как она предполагает существование некоего единства, не определенного структурно, в котором взаимодействия несут в себе инструкции (или команды). На самом деле, происходящее с системой при взаимодействии с окружающей средой определяется не возмущающим агентом, а ее собственной структурной динамикой.

Даже в повседневной жизни коммуникативная ситуация выглядит иначе: каждый говорит то, что говорит, или слышит то, что слышит, в первую очередь, в соответствии со своей собственной структурной детерминацией (отсюда такое разнообразие человеческих реакций на одно и то же слово, образ, сигнал и т. д.). Иными словами, «с точки зрения наблюдателя в коммуникативном взаимодействии всегда существует неопределенность. Феномен коммуникации зависит не от того, что передается, а от того, что происходит с тем, кто принимает передаваемое, а это нечто весьма отличное от «передаваемой информации» 14.

В новой эволюционно-системной парадигме по-новому понимается коммуникативная роль языка. Язык выступает не столько способом обозначения (презентации) предметов и явлений объективной реальности, сколько способом эффективной координации действий (через лингвистические различения).

Трансформируется и интерпретация сознания (человеческого разума). Разум как феномен оязычивания в сети социальных и лингвистических сопряжений не является чем-то, что находится [82] в мозгу отдельного человека. Сознание лежит в области социального сопряжения, являясь источником нашей собственной динамики. Сознание участвует в выборе пути, по которому следует наш структурный дрейф.

Новый взгляд на коммуникацию сопряжен с новым взглядом на мир, он расставляет новые акценты в методологии познания. Познаваемый нами мир лишается безоговорочной объективности: этот мир рождается в постоянном сосуществовании с другими людьми посредством механизмов сопряжения. Вместе с тем, этот образ мира далек от крайнего солипсического идеализма, поскольку в нем с очевидностью наблюдаются регулярности (конфигурации структурной сопряженности).

Этот подход к познанию позволяет найти «средний путь» между крайностями объективизма и субъективизма (что, заметим, очень важно для методологических поисков современной социологии). Познание не сводится к распознаванию объектов, так как познание — это эффективное действие, и по мере узнавания того, как мы познаем, мы порождаем самих себя 15.

Наше активное участие в мире структурных сопряженностей перманентно меняет этот мир, что вносит в картину мира обязательную степень неопределенности. Мир, каким видит его каждый из нас, не есть этот (определенный) мир, а есть лишь некий мир, который мы создаем вместе с другими людьми «здесь-и-сейчас». Мир станет другим, если только мы станем жить по-другому.

Переводя эти когнитивные принципы в область современной социологической методологии, заметим, что они наиболее близки к теоретическим разработкам тех авторов, которые пытаются соединить принципы объективистского и субъективистского подходов в объяснении социальной онтологии (П. Бергер и Т. Лукман, Э. Гидденс, П. Бурдье, Г. Гарфинкель и др.). Речь идет о том, что повседневное межличностное (межсубъектное) взаимодействие порождает и многократно воспроизводит некие коммуникативные структуры, которые объективизируясь в человеческой деятельности, становятся каркасом социальной жизни и, в свою очередь, определяют новую сеть (конфигурации) межсубъектных коммуникаций. Таким образом, социальная коммуникация, понимаемая как способ эффективной координации человеческих сообществ разного уровня, является одновременно [83] и субъективным порождением повседневных «миров опыта», и фундаментальным объективным законом эволюции.

Онтологически социальная коммуникация выступает уже не как одна из характеристик социального бытия (предмет отраслевой социологии), но как базовая характеристика социального (предмет фундаментальной теории), что позволяет нам говорить о перспективах разработки коммуникативной теории общества.

Следует подчеркнуть, что такая теория общества отвечает мировоззренческим вызовам современной эпохи — поиску этических доминант сотрудничества, взаимопонимания, толерантности («принятия другого»). Как показывает системный эволюционизм, мы способны расширять нашу когнитивную область только через приобретение нового опыта, через общение с новым человеком, т. е. через выстраивание межличностной конгруэнции, которая позволяет нам увидеть другого человека и открыть для него пространство, где он может существовать рядом с нами (принять другого человека таким, каков он есть, нравится нам это или нет). Такая позиция оказывается наиболее продуктивной и эффективной с позиций социальной эволюции, расширяя число потенциальных вариантов структурного сопряжения.

Кстати, идеи структурного сопряжения коммуникативных систем расширяет наш взгляд на природу конфликта. В традиционном понимании коммуникативный конфликт всегда является взаимным отрицанием. Он никогда не может быть разрешен в той области, где он возник, если его участники занимают «вполне определенную позицию». С точки зрения эволюционной методологии, конфликт может быть разрешен, только если мы переходим в другую область, где возможно сосуществование. Единственная же возможность для сосуществования состоит в выборе более широкой перспективы (или области существования), в которой обе стороны находят себе место, порождая совместными усилиями общий мир. Эта рекомендация заставляет нас пересмотреть известное суждение: «Если ты не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней». Данное суждение предлагает нам альтернативу «или — или». Однако, на самом деле, более продуктивной выглядит иная диспозиция «и — и»: изменяя свое отношение к ситуации (расширяя область сосуществования), ты реально меняешь ситуацию.

Возвращаясь к теме селекции и отбора междисциплинарного знания для изучения проблемы социальной коммуникации, [84] заметим, что новый, расширительный взгляд на эту проблему требует смены акцентов такого отбора. Приоритет должен быть отдан наукам, исследующим различные формы и способы социальной кооперации, структурной и когнитивной координации действий социальных субъектов различного уровня, условия создания и существования различных видов ситуативных или постоянных социальных общностей. Это в первую очередь такие науки как этология, психология, этнография, антропология, культурология, история, педагогика и др. Что касается лидирующих в данный момент в междисциплинарном построении социологии коммуникации наук «кибернетически-информационной ориентации» (это, прежде всего, лингвистика и семиотика), то здесь, по нашему мнению, необходимо сделать акцент не на тематике презентации и передачи информации, а на тематике понимания в коммуникации.

Впрочем, границы и перспективы междисциплинарного синтеза в изучении социальной коммуникации будут определяться и уточняться по мере углубления в данную когнитивную область, однако можно сказать уже сейчас с большой долей уверенности, что «царствующей королевой» такого междисциплинарного сообщества идей и теорий будет социология, поскольку в соответствии с законами междисциплинарного отбора структурообразующей наукой всегда выступает та, которая отражает высшие уровни развития объекта исследования, его наиболее сущностные характеристики.

Междисциплинарность как способ конструирования коммуникативной метатеории

Мы рассмотрели использование принципов междисциплинарности как когнитивной практики формирования отдельной коммуникативной дисциплины.

Другой путь развития междисциплинарности в коммуникативистике связан с необходимостью синтеза всех имеющихся дисциплинарных подходов в рамках единой, общей теории коммуникации, имеющей статус особой области знания. Он представлен в работах американского исследователя Р. Крейга 16.

[85]

Крейг исходит из того (и об этом он пишет во многих своих работах), что все коммуникативные подходы, сложившиеся в разных науках, релевантны реальным явлениям жизненного мира: каждый из них представляет ту или иную сторону многомерного феномена коммуникации. В этом плане теория коммуникации должна являться согласованной областью метадискурсивной практики (это область дискурса о дискурсе, имеющая значение для коммуникативной практики).

Каждая из многочисленных традиций имеет собственные способы концептуализации и обсуждения коммуникативных проблем и практик, каждая апеллирует к одним положениям и оспаривает другие. И только в ходе диалога между ними, когда они одновременно и дополняют, и опровергают друг друга, может родиться теоретический метадискурс, который более или менее совпадает с практическим метадискурсом, используемом в обществе.

В связи с этим Крейг понимает возможную теорию коммуникации как области знания не как единую теорию, сконструированную по образцу классического идеала научности, но как диалогически-диалектическую дисциплинарную матрицу — систему допущений, понимаемых всеми сходным образом, но при этом постоянно оспариваемых.

Такую дисциплинарную матрицу можно разработать, «используя конститутивную метамодель коммуникации, которая создает концептуальное пространство, где могут сосуществовать и находиться во взаимодействии различные модели первого порядка, и концепцию теории коммуникации как теоретического метадискурса, продуктивно связанного с практическим метадискурсом повседневной жизни» 17.

Условием создания конститутивной модели является понимание коммуникативного подхода, которое радикально отличается (но при этом равно по статусу) подходам в рамках отдельных дисциплинарных направлений (психология, социология, экономика и др.).

«Коммуникация в коммуникативном аспекте» — это не вторичный феномен, который можно объяснить психологическими, [86] культурными или экономическими факторами. Это конститутивный («образующий, устанавливающий») социальный процесс, который сам объясняет все эти факторы. Следуя формулировке С. Дитца, «коммуникация сама выступает основным способом объяснения».

Коммуникация как метадискурс встроена в коммуникативную практику. Коммуникация — это не только то, что мы делаем, но и то, к чему мы относимся рефлексивно, причем способом, связанным с нашими повседневными действиями. Такая трактовка коммуникации превращает создаваемую теорию в практическую дисциплину, способную укреплять и улучшать социальную практику. В рамках такой практической дисциплины теория выполняет специфическую функцию — она мобилизует концептуальные ресурсы для размышления о коммуникативных проблемах: осуществляется, если можно так сказать, «концептуальное реконструирование» коммуникативных практик с использованием абстрактных, теоретически аргументированных, нормативных идеализаций коммуникации. Поэтому такое теоретизирование, включающее наработки различных наук, становится своего рода форумом, на котором обсуждаются достоинства и недостатки различных теоретических подходов. Подобное обсуждение альтернативных теорий и подходов Р. Крейг называет теоретическим метадискурсом.

Уникальный статус подобной теоретической конструкции объясняется уникальной ролью самой коммуникации в современном обществе. Как отмечает Крейг, мы живем в культуре, в которой все проблемы, по сути дела, рассматриваются как проблемы коммуникации (для того, чтобы что-то решить и «наладить отношения», надо «договориться»). То есть коммуникация воспринимается как единственная реальная связь, которая может соединять, удерживать в целостности разнородное современное общество, разделенное на столь разнородные культурные, пространственно-временные пласты.

Такой тотальной согласованности можно достичь как путем изучения повседневных коммуникативных практик, так и с помощью «преобразования и теоретического реконструирования “ситуативных идеалов”, которые люди сами артикулируют в повседневном метадискурсе» 18.

[87]

Приступая к конструированию своей дисциплинарной матрицы, Крейг выделяет внутри нее семь основных направлений, классифицируя тем самым существующие коммуникативные теории и подходы (при этом отчасти используется типология Литлджона 19. Важно подчеркнуть, что Крейг использует принципиально иной способ классификации: не по дисциплинарному происхождению (например, психологический, социологический и др. подходы), не по уровню организации коммуникации (например, теории межличностной, организационной, массовой коммуникации и т. д.), не по способу объяснения (например, когнитивный, системный подходы), но в соответствии с коммуникативными практиками.

Это следующие традиции:

• риторическая традиция, рассматривающая коммуникацию как практическое искусство разговора;
  
• семиотическая традиция, рассматривающая коммуникацию как межсубъектное взаимодействие, опосредованное знаками;
  
• феноменологическая традиция, рассматривающая коммуникацию как проживание иного опыта;
  
• кибернетическая традиция, рассматривающая коммуникацию как процесс обработки информации;
  
• социопсихологическая традиция, рассматривающая коммуникацию как экспрессию, взаимодействие и влияние;
  
• социокультурная традиция, рассматривающая коммуникацию как воспроизводство социального порядка;
  
• критическая традиция, рассматривающая коммуникацию как дискурсивную рефлексию.
  

Дисциплинарная матрица Р. Крейга представлена в двух таблицах 20. В первой таблице каждая традиция сопоставляется с типичным для нее определением коммуникации и коммуникативных проблем, а также с метадискурсивной терминологией, с общепринятыми представлениями и способами их опровержения.

Цель второй сводной таблицы — найти единые координаты для взаимного обсуждения и критики одних традиций другими (в плане оценки ими иных коммуникативных практик).

Матричная структура предложенной Крейгом теории позволяет использовать ее при конструировании разных уровней и [88] сфер коммуникативного знания. Теоретические области знания могут быть представлены как фракталы (графические функции, которые имеют одинаковые формальные свойства на каждом уровне дробления). Поэтому внутри каждой из семи коммуникативных традиций можно обнаружить собственную диалогически-диалектическую структуру (матрицу) со своим набором направлений. Аналогичным образом можно конструировать и дисциплинарный уровень коммуникативистики. В связи с этим идеальным способом представления теории коммуникации, по мнению Крейга, «мог бы стать интерактивный гипертекст, позволяющий рассматривать предмет в мириадах направлений с помощью гиперссылок внутри и на пересечении различных уровней с переходом к смешанным традициям и альтернативным систематизациям, родственным дисциплинам и мультимедийным записям коммуникативных практик, связывающих теорию с практическим метадискурсом» 21.

В заключение можно отметить, что коммуникативистика, сам факт появления которой знаменует формирование особого коммуникативного гештальта современного общества, способна трансформировать благодаря междисциплинарному видению коммуникативных практик не только предметные и дискурсные поля существующих научных дисциплин благодаря междисциплинарному видению коммуникативных практик, но и саму практику междисциплинарного исследования, обогатив ее новыми способами когнитивного взаимодействия и введя новые параметры интеллектуального диалога.