Несмотря на то, что уже опубликовано значительное количество работ, посвященных изложению и обоснованию цели и принципа целесообразности, с развитием научного знания появляются новые реалии, требующие дополнительных исследований данной проблематики. Самого серьезно внимания требует задача определения категории цели и принципа целесообразности через конечную и действующую причины.
Задачу можно сформулировать так: возможно ли сведение конечной и действующей причин к общему знаменателю.
Сущностная позиция греческой философии по проблеме соотношения причин конечных и действующих выражена Аристотелем. Он выделяет четыре вида причинных отношений: материальную, формальную, действующую и целевую причины. Нас в первую очередь интересует действующая и целевая причины и их отношение. Действующая причина не то, «… что приводит в движение…» 1. «Природа есть цель и “ради чего”: там где при непрерывном движении имеется какое-то окончание движения, этот предел и есть “ради чего”» 2. Это определение понятия цели Аристотель относит не только к природе, как внешней данности, но и к человеческой деятельности, направленной на ее изменение. По Аристотелю, «цель означает /…/ не всякий предел, но наилучший» 3. Кроме того, Аристотель ограничивает действие цели, связывая ее с движением и достижением предела по «наилучшему» пути. Конечная цель — наиболее совершенное состояние, достигаемое объектом в его развитии, и она должна быть наилучшей. Введение понятия цели ограничивает движение или действие: с одной стороны, пределом, с другой, достижением этого предела по «наилучшему» пути. Аристотель подчеркивает: «… самопроизвольность и случайность — нечто вторичное по сравнению с разумом и природой; таким образом, если даже в очень большой степени причиной мира была самопроизвольность, необходимо /…/, чтобы прежде разум и природа были причинами как многого другого, так и Вселенной 4. Это позволяет устранить случайные характеристики в движении рассматриваемого объекта при выражении этого движения в познании. За счет действия «конечной» причины, знания результата движения, ограниченного пределом, предполагается воспроизведение движения объекта по оптимальному пути. Если мы знаем начало и результат движения, то появляется реальная возможность воспроизведения промежуточных этапов движения за счет действия конечной причины.
Аристотель заложил определенную парадигму в понимание цели, но что собой представляет целесообразность? Попытаемся определиться по отношению к принципу целесообразности. Вследствие того, что конечная цель развития может быть определена только разумом, что предметом философии выступает полагание конечного в бесконечном, при переходе от определения цели к целесообразности, а именно при снятии предела, где действие конечных и действующих причин выступает внешней положенностью, возникает момент неопределенности, связанный с динамикой развития всеобщего. В процессе познания всеобщее дано только в разуме, в котором целесообразность природы в ее развитии, должна иметь предел, обусловленный временем развития. Неопределенность и есть следствие того, что конечная цель развития не имеет своей завершенности. С выходом за пределы действительности существующего, где действующая причина постоянно снимает предел определенности причины «конечной», снятие предела представляет собой возможность будущего изменения всеобщего. Вследствие этого отсутствует возможность построения замкнутой системы в процессе познания: ограничение, позволяющее построить замкнутую систему, является внешним по отношению к построенной системе. По существу система остается открытой, как во внешней действительности, так и процессе ее познания. Поэтому возможность представляет собой только то, что существенно для действительности. Возможность включает элемент случайности, и то, и другое представляют момент действительности, сутью которой является динамика внутреннего и внешнего. В то же время причина равна и не равна действию. Различие между полаганием и положенностью Аристотель в своем определении цели выразил через причины конечные, то есть через положенность. Цель движения объекта, рассматриваемая таким образом, оказывается абсолютным моментом конечности или обособления объекта, ограниченного пределом. Рассмотрение мира посредством целевых причин предполагает законченность рассматриваемых процессов.
Аристотель пытался найти степень согласия между первопричиной и целью всего существующего. Это положение нашло свое развитие в последующей философии. «Предел» движения объекта выступает определенностью в мышлении, как некая положенность. Полагание есть воспроизведение этапов становления объектов в мышлении. При снятии предела положенности предполагается переход к целесообразности, но уже не на уровне рассудочной деятельности, а в сфере разума, в сфере всеобщего.
По Гегелю, «реальная цель есть положенное единство субъективного и объективного» 5. Где результат развития объекта или процесса познания является определенным, там достигается единство бытия и мышления. Вместе с тем, для Гегеля понятие цели является необходимым звеном в изучении природы. «Нельзя сделать и шагу в изучении природы, — пишет он, — не постигнув понятия цели…» 6. По Гегелю, и механизм, и химизм подчинены цели познания. Это становится возможным, исходя из тождества бытия и мышления. Дух, будучи целью природы, «именно поэтому предшествует ей, она вышла из него, но не эмпирически, а так, что он, предпосылающий ее себе, уже всегда содержался в ней…» 7. А это, по существу дела, опровержение внешней целесообразности. Целью природы является порождение духа, который как раз и призван осознать как природную данность, так и себя самого.
Диалектика «конечной» и «действующей» причин в эволюции материального мира может быть рассмотрена через отношение философии и естествознания. Естественные науки никогда не подойдут к сущности мышления, поскольку мышление занято здесь сведениями о предмете. Отсюда начало и результат познания не могут прийти друг к другу. В этой связи противоречие познания, выраженное через причины «конечные» и «действующие», сохраняется.
Добавить комментарий