Определим термины «антропология» и «дискурс». «Антропология» — знание о человеке, отвечающее на вопрос «что есть человек?» Этот вопрос ставился с незапамятных времен, в контексте цивилизаций всех типов и всех разновидностей построения мысли, но необходимость «чистого анализа собственно человеческой природы» осознана довольно поздно. По мнению историков антропологии, человек как таковой — открытие, которому нет и двухсот лет. Так называемые гуманитарные науки — не науки, изучающие человека, а исследование сфер, возникших в результате творчества человека. Таким образом, термин «антропология» подразумевает совершенно осознанный, целенаправленный проект, целью которого является выявить «собственную природу человека». Этот «проект» возник лишь тогда, когда знания о человеке прошли длинный, тяжелый путь, проходящий через систему знаний многих эпох, в результате этого они отмежевались от философии, которая исследовала «абсолютную истину», природу и структуру человеческого [129] разума, но не собственную сущность самого человека; они отмежевались также от естественнонаучного знания, изучающего природу и естественную организацию человека, а не «самого человека». Что же касается теологии, содержания откровения, то живое откровение утеряно в процессе созидания культурной и социальной реальности.
«Антропология» в истинном смысле началась после заявления Фридриха Ницше, что человек — устаревшее существо и он должен быть преодолен сверхчеловеком. Он ввел понятие «последнего человека». Сверхчеловек, по его словам, также должен стоять выше человека подобно тому, как в свое время человек стал выше обезьяны. Следовательно, мышление не может стать «антропологическим» пока оно имеет лишь характер вопрошания, пока он лишь задается вопросом «что есть человек?» Это, так сказать, полдела, «антропология» в своем самопознании достигает зрелости, когда постановка вопроса «Что есть человек?» входит в такой горизонт, когда ответ уже подразумевает возможность «исчезновения человека».
Постараемся вкратце определить также понятие «дискурс», а затем связать друг с другом эти понятия («антропология» и «дискурс») и попытаемся установить содержание, выражающееся их связью — «антропологическим дискурсом».
Термин «дискурс» сделали одной из основных категорий анализа представители французского «структуралистского» потока и постмодернисты. «Дискурс» — это образ знания, упорядочивающий код мыслительной культуры. Этот термин больше распространен в академических кругах; в популярности его превзошел введенный этнологами другой термин — «менталитет». «Менталитет» — это строй мысли и общеличностная установка, настроенная на специфической ценностной системе, определяющей стандарты поведения и образа жизни.
Основным постулатом постмодернистского мышления является «полиархия» или многосистемность. Между системами не существует иерархического порядка. Для каждой эпохи характерен один какой-нибудь «дискурс», один «менталитет», но в рамках [130] одной эпохи существует множество «мыслительных полей» и, соответственно, множество «поддискурсов» и «подменталитетов», среди которых ни один не является более истинным или менее истинным.
В то же время, все эти «дискурсы», «менталитеты» подвержены изменениям: меняются диспозиции слов, предметов, видений, поведений. По мнению М. Фуко и множества других авторитетных исследователей, не прошло и двух столетий после того, как западное эпистеме приняло «антропологическую конфигурацию», но оно «тотчас же исчезнет, как только знание примет новую форму» 1.
Такой «антропологический дискурс» можно понимать как «необходимую диспозицию мышления, которое пронизывает все современное эпистеме» или «эпохальное поле систем знания». Всего через сотню лет после пророчеств Ф. Ницше появились «киборги» и «клоны», что можно считать подтверждением этого пророчества. Практически начался процесс, который можно назвать производством сверхчеловека.
В постмодернистском мышлении есть зерно истины, оно фиксирует внутренние вибрации человеческого бытия в изменчивой среде. Исходя из основных позиций основателей философии ХХ века, «человек уже определяется как существо, ищущее самого себя, которое в каждый момент своего существования должно устанавливать и критически переоценивать условия этого существования» 2. Сущность человека невозможно дефинировать, так как она не завершена, находится в процессе становления. Соответственно, невозможно ее и проектировать. В этом становлении — большой риск, возможны большие, непредвиденные неожиданности. Прогнозировать точно, как изменит направление это «становящееся существо», невозможно.
Существует множество «проектов», преследующих цель реформировать «антропологический дискурс». Множество религиозно-философских и научных «школ» стараются найти пути — [131] «системы действий», которые снимут отчуждение в «антропологическом дискурсе», примирят человека с самим собой и избегнут возможности «исчезновения человека».
В Грузии, и можно сказать, на всем постсоветском пространстве, в последнее десятилетие идеологической основой происходящего процесса конституирования и деконструкции старой и создания новой социальной реальности применяется постмодернистская методология. По этой методологии составляются планы модернизации политики, образования, армии, полиции и даже церкви. В то же время, указанная методология в этом пространстве иногда используется с существенными искажениями, крайне односторонне: некоторые адепты постмодернизма считают, что модернизация постсоветского дискурса подразумевает игнорирование религиозно-экзистенциальной стороны сущности человека.
Как видим, «антропологический дискурс» вовсе не является технологией «исчезновения человека», он — лишь уведомление об этой опасности. Это уведомление содержит в себе и возможность такой реакции, за которой может последовать раскрытие неожиданных горизонтов «собственной сущности человека». Подобное «раскрытие» подразумевает восстановление контакта с онтологическими основами человека. Возможность же его осуществления может основываться на внутреннем раскрытии теологического измерения культуры и экклесиалогического дискурса 3.
Добавить комментарий