Уйгурские переводы различных буддийских сочинений отличались высокой точностью и художественностью и в силу этого пользовались большой известностью в рассматриваемый период. Основываясь на данных археологических исследований, число монастырей в Восточном Туркестане было велико. Сунский посол Ван Янь-дэ пишет в своем докладе, что буддийских обителей насчитывается около пятидесяти. Соответственно, монастыри нуждались в большом количестве литературы. На уйгурский язык были переведены многие сочинения, преимущественно канонические, а также сутры. Считается, что наиболее ранним письменным переводом буддийского сочинения на тюркский язык был перевод «Нирванасутры», выполненный китайскими переводчиками с целью пропаганды буддизма среди тюрок около 581 г. Перевод был зафиксирован согдийским алфавитом, который являлся официальным письмом Тюркского каганата. Самостоятельная переводческая деятельность уйгуров началась весьма рано, не позднее VII в. К наиболее ранним переводам относится древнетюркская рукопись «Майтрисимит», обнаруженную в Хами в 1959 г. В позднейший период большинство буддийской прозы переведено с китайского языка. К ним относятся переводы Шынгко Шели-Тутунга конца X — начало XI в. Уйгурские переводчики того времени называют свой язык «тюркским», ибо древнеуйгурский язык тогда еще не полностью отделился от языка, который исследователи называют «древнетюркским». Шынгко Шели-тутунг в колофоне к своему переводу биографии Сюань-цзана пишет: jana tavgac tilintin bisbalyqlyg Syngqu seli tutung janyrty turk tilince evirmis… namo but namo darm namo san «заново перевел с табгачского (т.е. китайского) языка на тюркский язык Шынгко Шели-тутунг из Бешбалыка. Хвала Будде, хвала дхарме, хвала сангхе!» Эту же формулу он использует при переводе других сочинений с китайского языка. “Лишь в переводе Suvarnaprabhasa” знаменитый переводчик называет свой язык более подробно: boayutluy bisbalyq syngku sel tutung tavgac tilintin turk ujyur tilince ikilaju evirmis («Ученый Шынгко Шели-тутунг из Бешбалыка вновь перевел с табгачского языка на тюркский уйгурский язык»). Колофон рукописи древнетюркского перевода «Майтрейясимит» сообщает, что текст переведен сначала с санскрита на тохарский, а с тохарского — на тюркский, (бодхисаттва гуру Арьячандра, родившийся в стране Агнидеша, перевел с индийского языка на тохарский (toXru), а гуру ачарья Праджнья ракшита, родившийся в Ильбалыке, перевел с тохарского на тюркский язык (toXru tilintin turk tilince evirmis), другой буддийский переводчик пишет в колофоне: toXru tilintin silazin prasniki jangyrty turkca evirmis «С тохарского языка на тюркский заново перевел Шилазинпрашники». В Турфанском оазисе и Дуньхуане было обнаружено большое количество фрагментов или даже почти полных сочинений, входящих в буддийский канон, а, кроме того, апокрифические и другие идеологически связанные с буддизмом сочинения. Все они написаны уйгурским письмом или же, в нескольких случаях, на брахми. В настоящее время в Азиатском музее хранится крупная коллекция рукописей и фрагментов буддийских сочинений, в том числе полные тексты сутр «Алтун ярук», «Дишаствустик», «Куаншиим пусар». Наиболее известным является крупнейшее произведение переводной литературы — сутра «Золотой блеск» [16] (Survanaprabhasa). В уйгурском переводе ее название выглядит следующим образом: “Altun onlug jarug jalt rygly qopta kotrulmus nom iliki atlyg” — «Сияющая золотым блеском, над всеми превознесенная царь-книга». Перевод выполнен с китайского языка Сынгку Сели Тудунгом, знаменитейшим уйгурским переводчиком, в XI в. Данное сочинение получило широкое распространение среди верующих уйгуров, поэтому много раз переписывалось и имеется в различных вариантах и редакциях. В сутре развивается идея о спасении души через благие деяния на примере двух легенд. В первой легенде рассказывается о том, как правитель города Инчиу обещал заказать список сутры «Золотой блеск» и пожертвовать его буддийскому монастырю. Благодаря своему искреннему желанию совершить этот поступок и исполнению этого желания правитель Кю-тау избавился от тяжелых болезней и страданий. Во второй легенде говорится о том же, но в ней чудесное исцеление происходит с женой начальника селения Ан-ку. Оба исцелившихся — и мужчина и женщина — перестали быть жестокими, прекратили убивать животных, причинять зло людям, а убитые ими прежде животные переселились в мир людей.
Можно назвать и другие переводы: «История принцев Кальянамкара и Папамкара», которая имела активное хождение среди буддистов-уйгуров в ранний период, “Vajraccedica”, “Vimalakirti-sutra”, комментарии к “Abhidharmakosa”, «Амитаюсутра». Также обнаружена “Saddharma-pundarika” — одно из ранних махаянских трактатов, в котором прослеживается постепенный переход от хинаяна к махаяна. “Prajna-paramita” также относится к сочинениям, написанным махаянистами.
Некоторыми учеными считается бесспорным, что уйгуры-буддисты были последователями махаяны (секты нуми). По фрагментам текстов, найденных в развалинах храмов и монастырей, можно предположить, что трактаты школы были хорошо известны уйгурам. А. Стейн обнаружил уйгурский перевод “Abhidharmakosa” Васубандху. Как известно, “Abhidharmakosa” является начальным руководством и введением в изучение доктрин сарвастивадинов. Многие исследователи придерживаются мнения, что буддисты-уйгуры отнюдь не были пассивными адептами буддистских догм. В монастырских общинах сложилась серьезная собственная школа экзегетики «Абхидхармы», последователи которой развивали проблемы дхармы, рассматривая их на метафизическом и этико-психологическом уровне.
Тем не менее, в Ганьсу были найдены тексты хинаяны на уйгурском языке. Трипитака довольно полно представлена в уйгурских переводах. Это дает основания для предположения, что уйгуры исповедовали оба толка буддизма, но сферы распространения и влияния хинаяны и махаяны были, скорее всего, территориально разграничены. Подавляющая часть всех махаянских текстов была найдена в области Хотана, бывшего в VI-VIII веках центром буддийской учености. Это согласуется с тибетскими свидетельствами. «Гошрингавьякара» повествует, что народ Хотана идет по пути бодхисаттв, исповедуя махаяну. О том же говорит и Хуэйчао. В «Анналах страны Ли» число махаянистов в Хотане образно сравнивается с числом волос на всем теле лошади, а хинаянистов — с числом волос на ее ухе.
Буддийская литература религиозного содержания, имевшая широкое распространение в Уйгурском государстве, располагала различными жанрами: были популярны легенды, проповеди, стихи. Аваданы и джатаки значительно способствовали утверждению буддизма среди уйгуров. Героями их выступают не только Будда, бодхисаттвы и архаты, но и обыкновенные люди — крестьяне, воины и пр., а в джатаках наряду с людьми действуют и животные. Особая атмосфера этих произведений, близкая к фольклорным традициям, приближала сложные для понимания истины и положения к простым, не очень образованным людям. Кроме [17] переводных проповедей буддийского содержания вскоре появились и оригинальные. Сюжет их был религиозным, однако в них говорилось и об обыденных вещах, для того чтобы облегчить понимание и сделать положения буддийского учения доступными для самой широкой публики. Уйгуры быстро осваивали новые для них формы религиозно-литературного творчества. Причем делалось это не простым копированием образцов, а предпринимались попытки «акклиматизировать» канонические произведения к центральноазиатским реалиям. Таким путем были созданы псевдоканонические махаянские трактаты. Так, Авалокитешвара стал восприниматься как покровитель торговцев и путешественников, что было естественно для края важных караванных путей. В уйгурском переводе с китайского «Саддхармапундарики» есть вставка на правильном тюркском языке, содержащая обет бодхисаттве, произносимый купцами и караванщиками в момент опасности. Уйгурская версия «Дишаствустиксутры» также несет в себе ту же идею, вообще свойственную жизни в оазисах. Рукопись представляет собой в большой степени переработанное изложение беседы Будды с двумя торговцами. В тексте обещается защита и покровительство странствующим купцам, приводятся формулы магической защиты от различных напастей, подстерегающих в дальнем пути. По мнению А. Габен, ни одно другое произведение буддийского канона не подвергалось такой сильной переработке и изменениям в духе народных суеверий, как «Дишаствустиксутра», в уйгурской версии насквозь пронизанная центральноазиатским колоритом. А Кубера (Вайшравана), повелитель якшей в индуизме и бог богатства в северном буддизме, назван в переводе сутры городским богом Хотана. Таким образом, фольклор и давние верования так или иначе отразились при переводе уйгурскими авторами буддийских сочинений с других языков и создании ими собственных произведений.
Едва ли не самыми почитаемыми божествами в тюркской буддийской среде были будда Амитабха и его эманация, бодхисаттва Авалокитешвара. Один из известных древнеуйгурских книжников — поэт по прозвищу Кики прославляет будду Амитабху во многих своих стихах.
В буддийской поэзии уйгуров также часто встречается образ бодхисатвы Манджушри, который именуется единственным учеником Шакьямуни, своей мудростью подобный бодхисаттве Вималакирти. Но особой популярностью в уйгурском буддизме пользовался будда грядущего Майтрейя, ученик Манджушри, пребывающий на небе Тушита до наступления срока своего пришествия в мир людей. Мистическая вера в будду будущего и надежда на освобождение от страданий вдохновляла многих поэтов и переводчиков на создание произведений, посвященных сошествию Майтрейи в мир. До нас дошли 20 стихов неизвестного древнеуйгурского поэта, обращенные к Майтрейе.
Поэзия буддийского содержания, в изысканной и вместе с тем доступной форме освещавшая основы Учения, была одним из самых эффективных средств пропаганды буддизма среди уйгурского народа. Используя излюбленные формы народного стиха, она воздействовала на душу человека, в то время как канонические трактаты были обращены к разуму читающего и требовали определенного уровня знаний и эрудиции.
С тохарского и согдийского языков уйгурскими книжниками было переведено много сочинений, посвященных Майтрейе. Крупнейшим из них является «Майтрисимит», тохарский текст о пришествии Майтрейи в видении его школой вайбхашиков. Он имеет множество переложений и вариантов.
Важно отметить, что в результате широкого распространения культов Майтрейи и Авалокитешвары укрепилась вера в действенность покаяния и разнообразных обрядов, обетов, магических формул. Повсеместно практиковались ритуальные действа [18] взывания к божествам ради получения их помощи в освобождении из круга Сансары. Понятию нирваны, напротив, не уделялось значительного внимания в силу того обстоятельства, что оно не несло в себе утешения и идеи воздаянии после смерти. Таким образом, уйгурский буддизм уже на начальном этапе стал развиваться по особому пути, обретая все больше отличительных черт. Учение «Пробужденного» стало весьма влиятельным и позднее составило собой стержень поздней уйгурской культуры.
Добавить комментарий